Слоним, 23-26 июня 1941 г.

Форум » Великая Отечественная. Битвы и сражения » Слоним, 23-26 июня 1941 г. » Ответить

Слоним, 23-26 июня 1941 г.

bn065: Тема боёв в районе г. Слоним в июне 1941 года затрагивалась неоднократно. Обсуждалась она и здесь, на форуме (в различных ветках). За последнее время, однако, накопились вопросы, которые хотелось бы прояснить. Ну, или, во всяком случае, - попытаться прояснить. Некоторые вопросы тесно взаимосвязаны. Но, для удобства рассмотрения (обсуждения) предлагается их "озвучивать" последовательно.

Ответов - 6 новых

bn065: Вопрос № 1. Действия у Слонима немецкой 17-й танковой дивизии. Как известно, 17 и 18 тд осуществляли движение (наступление) на Слоним по дороге Ружаны - Слоним. 18 тд еще 23.6 (во второй половине дня) получила приказ осуществить бросок на Слоним с целью захвата моста через р. Щара и создания предмостной позиции (плацдарма). Проблемы с ГСМ помешали выполнить этот приказ. Была, однако, предпринята попытка такого броска к Слониму вечером 23.6 силами 88-го разведывательного батальона (А.А.88), но она закончилась неудачей. Утром 24.6 основные силы 18 тп начали наступление на Слоним, но при подходе к городу натолкнулись на позиции 155 сд, которая еще вечером 23.6 подошла к Слониму и заняла район южнее города на западном берегу р. Щара. Сбить части 155 сд с рубежа обороны сходу не удалось. В результате, в Слоним подразделения 18 тд вошли только к полудню 24.6 (после того, как части 155 сд отошли за р. Щара). Однако - как хорошо известно, в воспоминаниях генерала Г. Гудериана присутствуют такие подробности: «24 июня в 8 час. 25 мин. я оставил свой командный пункт и поехал по направлению к Слониму. В этот город уже вошла 17-я танковая дивизия. Но по дороге от Ружаны в Слоним я натолкнулся на русскую пехоту, державшую под огнем шоссе, по которому должно было идти наступление. Батарея 17-й танковой дивизии и спешившиеся стрелки-мотоциклисты вяло вели на шоссе огневой бой. Я вынужден был вмешаться и огнем пулемета из командирского танка заставил противника покинуть свои позиции. Теперь я мог продолжать поездку. В 11 час. 30 мин, я прибыл на командный пункт 17-й танковой дивизии, расположенный на западной окраине Слонима, где, кроме командира дивизии генерала фон Арнима, я встретил командира корпуса генерала Лемельзена. <…> Затем я осмотрел передовые позиции в Слониме и поехал на танке T-IV через нейтральную полосу в 18-ю танковую дивизию». Таким образом, согласно воспоминаниям Гудериана (если, конечно, мы их правильно понимаем), северо-западная часть Слонима уже к 8 часам утра 24.6 была захвачена частями 17 тд, причем настолько надежно (по мнению её командования), что в Слоним был сразу перенесен КП дивизии. Для сравнения – командный пункт 18 тд, которая к полудню 24.6 вошла в Слоним, располагался днем 24.6 в здании церкви в Ружанах. (Div.Gef.Stand, 24.6.41 – Kirche Rozana). Вопрос: где и как наступала на Слоним 17 тд, что она оказалась в городе раньше 18 тд? Или Гудериан что-то путает в своих воспоминаниях? Кто-нибудь видел документы 17 тд? Как там описано взятие Слонима утром 24.6?

РККА: 22 июня 1941 г. Баклан Пантелей Захарович, помощник командира взвода 311 гаубичного артиллерийского полка «В июне 1941»: «После окончания финской войны полк переехал в 1940 году в Западную Белоруссию. Штаб и 1-й дивизион находились в деревне Деречин, а остальные дивизионы разместились в Зельве, Голынке, Бердовичах и Костровичах. В мае в части были организованы 45-дневные сборы, на которые было призвано 300-400 человек из окрестных сельсоветов. Среди набранных было много бойцов, которые раньше не служили в армии. Перед войной, согласно распоряжению командования Западного округа, наш полк выехал в Ломжу. В летних лагерях возле Зельвы, в имении Холстово было оставлено 150 человек приписного состава. В нашем лагере находилось 12 новеньких 122 мм пушек и около 6 тысяч снарядов. Тягачей нам не дали, связь с соседними лагерями отсутствовала. Около 12 часов дня 22 июня младшие командиры Пахомов, Паняев и я построили бойцов и отдали команду для прогулочного марша. Навстречу нам из Ружан шел батальон пехоты в полном боевом снаряжении. Солдаты пели и играли на гармошке. О том, что уже идет война, мы не подозревали, хотя и слышали грохот взрывов. Думали, что это маневры начались. В этот день я был старшим по лагерю. Узнав от местных жителей, что началась война, приказал пригнать из Зельвы трактор, чтобы выставить на позиции пушки. Когда пушки были на том месте, где нужно, оказалось, что нет снарядов. Они были закрыты на складе, а сбивать замки не посмели. В это время приехали отдыхавшие в своих семьях старшие командиры – майор и лейтенант – и стали руководить обороной. Я был послан во главе группы из 8 человек принять караул штаба полка в Деречине. Солдаты оружия не имели, только у меня была десятизарядная винтовка. В небе начали появляться фашистские самолеты. Они бомбили и расстреливали в упор все то, что двигалось. Когда небольшого типа самолет появился над нашими головами, в этот отчаянный момент я дал очередь бронезажигательными пулями по стервятнику. Через пару минут все увидели густой черный дым, затем прогремел взрыв, и вспыхнуло пламя. Одним врагом стало меньше. Это окрылило бойцов». Заполь Михаил Юделевич, прораб УАС НКВД Барановичской области «От солдата до генерала. Воспоминания о войне», т.5: «… В апреле 1941 года я был направлен в УАС НКВД Барановичской области на строительство аэродрома в г. Зельва в должности прораба. Строительство аэродрома (объект № 161 (151)) должно было быть закончено к октябрьским праздникам. К началу июня 1941 года была готова железобетонная взлетно-посадочная полоса и произведена посадка нескольких военных самолетов. Строительство аэродрома велось силами военнослужащих, заключенных и вольнонаемных из восточных и западных районов Белоруссии. В воскресенье 22 июня 1941 г. рано утром местные жители стали говорить, что началась война. В 12 часов дня на строительной площадке собрали на митинг вольнонаемный состав строителей (военнослужащие и заключенные отдыхали в воскресенье в бараках) и по радио заслушали выступление В.М.Молотова о вероломном нападении Германии на Советский Союз. Примерно в 13.00 из-за леса, примыкающего к строительной площадке, на низкой высоте появилась эскадрилья самолетов с черными крестами на фюзеляжах. Она пролетела над толпой людей, собравшихся на митинг. Самолеты, примерно 9-12 штук, развернулись и открыли огонь по собравшимся. Началась паника и растерянность. Стало ясно, что началась война. Появились первые убитые и раненые, особенно среди тех, кто еще отдыхал в бараках. Телефонная связь с вышестоящим руководством в Барановичах сразу была затруднена. Была получена команда оставаться на своих местах и продолжить свою работу…». Данюк Адам Иосифович, 1932 г.р., житель г. Зельва: «… Помню был воскресный день, дети гуляли на улице, на скамейках возле домов сидели женщины. Вдруг послышался гул самолетов. Это была немецкая эскадра, она шла со стороны Долгополич, закружилась над Бережками, снизилась на минимальную высоту и открыла огонь из пулеметов по людям, работающим на аэродроме. Там в основном работали заключенные. К вечеру привезли в больницу 9 трупов – 8 мужчин и 1 женщину. Поместили их в морг (он находился возле нынешнего здания старой больницы)…». Горбунов Тимофей Сазонович, секретарь ЦК КП(б)Б «Беларусь в первые месяцы Великой Отечественной войны» (НАРБ, ф. 4п, оп. 33а, д. 698, л. 1-18: «… Вечером того же дня мы прибыли в Слоним. Здесь уже знали о начале войны, РК КП(б)Б принял кое-какие меры в связи с этим: во всем городе были затемнены окна, выставленные на дорогах посты из подразделения самообороны задерживали всех неизвестных и подозрительных, проверяли пропуска. Нашу машину и документы тщательно проверили и только после этого разрешили въезд в город. Мы подъехали прямо к зданию райкома. Члены бюро РК КП(б)Б во главе с первым секретарем были в сборе. Наше появление с товарищем Азирским было встречено вопросами: что делать? как быть? Мною было дано указание немедленно выпекать хлеб и готовить все к эвакуации. Необходимо эвакуировать все, что можно, используя для этой цели, как железнодорожный транспорт, так и автотранспорт. Это решение немедленно проводить в жизнь! Тогда секретарь РК спросил: «Еще со времен 1-й мировой войны в Слониме сохранилось много складов. Все они заполнены большими запасами муки, сахара, консервов и других продуктов, а также армейским имуществом и снаряжением. Что с ним делать?». Я вместе с т. Азирским распорядились: все добро, кроме боеприпасов, раздать населению. Райуполнаркомзаг (фамилии не помню) запротестовал, что без указаний свыше он не разрешает выполнять это распоряжение. Тогда бюро путем голосования приняло решение игнорировать возражение райуполнаркомзага. Это решение бюро РК, как мне потом стало известно, было немедленно претворено в жизнь. В райкоме ко мне подошел райвоенком. «Товарищ, Горбунов! У нас имеется громадное бензохранилище, скрытое в землю, - сказал он, - как быть? … Посоветовавшись с членами бюро РК, было решено путем поджога взорвать бензохранилище. С этим делом превосходно справились саперы: несколько тысяч тонн горючего не достались в руки врагу…» 23 июня 1941 г. Баклан Пантелей Захарович, помощник командира взвода 311 гаубичного артиллерийского полка «В июне 1941»: «На второй день, 23 июня, я отправился в Зельву за вооружением. Принес 5 винтовок и несколько сот патронов и раздал солдатам для несения караула. К этому времени в Деречин возвратилось командование полка, которое находилось в Ломже и в Червоном Боре. Это комиссар Малышев, комсорг Никандров, командир 3 батареи старший лейтенант Черняховский, политрук Шарипов, старший лейтенант Кучеренко с женой Марией и 30-40 солдат. Полк, по их донесению был разбит, но отдельные группы бойцов еще оказывали сопротивление врагу». Заполь Михаил Юделевич, прораб УАС НКВД Барановичской области «От солдата до генерала. Воспоминания о войне», т.5: «… 23 июня мы получили 30 винтовок и ящик патронов, которые были розданы военнослужащим из восточной Белоруссии. Связь с руководством в Барановичах полностью прекратилась. Появились первые раненые и беженцы со стороны линии фронта. Инженерное руководство объекта (главный инженер) приняло решение распустить по домам военных, набранных в Западной Белоруссии, а заключенным и вольнонаемным из восточной части Союза двигаться самостоятельно своим ходом в сторону востока. Одновременно началась подготовка транспорта для эвакуации инженерного персонала объекта и служебной документации. К вечеру 23 июня из двух мостов через реку Зельвянка (автодорожный и железнодорожный) один – автодорожный был разрушен немецкой авиацией. Дорога, по которой двигались беженцы, тоже обстреливалась авиацией…». Данюк Адам Иосифович, 1932 г.р., житель г. Зельва: «…На второй день войны на Зельву налетели самолёты, взорвали шоссейный мост, сбросили бомбу на здание НКВД (оно размещалось по ул. 17 Сентября в еврейском доме). Помню из конюшни выбежали две белые, уже обгоревшие, лошади. Вторая бомба упала на жилой дом через улицу. Железнодорожный мост не трогали, по-видимому, немцы считали, что для молниеносного наступления и продвижения своих войск им целесообразно будет его сохранить… Поскольку мосты на шоссейной дороге и напротив больницы были взорваны, отступать было некуда, кроме как по железнодорожному мосту… Еще до высадки десанта, на другой день войны загорелись лесозавод и суконная фабрика Бородицкого. Ходили слухи, что это дело рук механика, немца Липарта. Ночью он поджог эти здания и исчез…». Мацкевич Алесь Петрович «Горячие тропинки юности» («Память», Зельвенский район): «От взрывов в окнах стекла дрожат. Теперь все знают: началась война. Потом напрямик через жито, через картошку, прокладывая свежие тропинки по нашим посевам, идут незнакомые люди. Некоторые в красноармейской форме, с петлицами. Идут по одному, вдвоем, втроем. Больше всего - по одному. Заходят и к нам во двор, просят воды попить. Говорят, что за Зельвой аэродром строили. Оказавшись в незнакомых местах, спрашивают дорогу на Сеньковщину, Слоним, Полонку, Мир, Столбцы…». Шепетинский Яков Исаакович, 1920 г.р., житель г. Слоним (http://www.iremember.ru): «А на дорогах - неописуемый бардак. Воинские части, идущие в разных направлениях, пехота почему-то шла на восток, а артиллеристы нам навстречу, на запад. К вечеру добрались до Волковыска, весь город был в огне. Мы объехали его, и к утру я оказался в Слониме. Пришел домой, обнял своих родных. Отец сказал – «Сынок, правильно сделал, что приехал. В это тяжелое время вся семья должна быть вместе». 23-го июня я вышел в город, встретиться со старыми друзьями. Все они были уверены, что Красная Армия остановит и разгромит немцев. Вернулся домой и узнал, что отец уже все решил, и что наша семья, завтра, любым путем уходит на восток, поскольку оставаться в Слониме нам нельзя. Я не хотел уезжать, я должен был дождаться Эстер. Отец пришел с железнодорожной станции, и сказал, что из Слонима выехать по железной дороге шансов мало, надо добраться до Барановичей, там узловая станция, и по слухам, оттуда можно быстрее выбраться на восток. Вечером у знакомых крестьян отец достал подводу с лошадкой, на нее мы погрузили наши пожитки, взяли все необходимое, и думали утром направиться в путь. Но нашим планам не суждено было осуществиться. Евреи составляли 75% от общего населения города Слонима, и почти никто из них не успел уйти на восток, слишком внезапно немцы ворвались в город». Из журнала записи боевых донесений об отходе гарнизонов 60 полка 9 железнодорожной дивизии войск НКВД из района Бреста: «…1 рота — на месте дислоцирования в полном составе. В 10.30 23.6 подвер¬галась бомбардировке ст. Слоним — место [дислоцирования] роты». Галимов Р.Г., стрелок-наводчик зенитного расчета роты противовоздушной обороны 786 сп 155 сд, «Память, Слонимский район»: «… 22 июня во время марша на запад мы попали под бомбежку, в которой потеряли зенитный расчет и командира взвода Федорова. После того, как повернули на Слоним, вышли к реке Щара. Напротив моста слева виднелась деревня Шиловичи с церковью. Перед нами была поставлена задача: охранять мост от вражеской авиации. В нашем расчете был спаренный 4-ствольный зенитный пулемет. Утром 23 июня послышался гул, а затем показались 7 вражеских самолетов. Пять из них полетели в направлении Барановичей, а оставшиеся два начали пикировать и бомбить мост, чтобы сорвать отход наших войск. Бомбы со свистом ложились чуть ли не рядом с нами. На размышления времени не было. И хоть необстрелянные бойцы поначалу растерялись, но мы открыли огонь и длинными очередями били по самолетам. И вот один из них перевернулся в воздухе, пошел вниз и рухнул примерно за 30 шагов от нашей машины». Трошин А.М., лейтенант, командир взвода 378 гап 155 сд, «Память, Слонимский район»: «… Мы начали двигаться на встречу врагу. Очередной привал сделали во второй половине дня 23 июня примерно в 4 километрах юго-западнее Слонима. Заняли боевой порядок. Штаб дивизии разместился в имении Деревянчицы. К концу дня показались несколько вражеских мотоциклистов. Первым их заметил командир 1 батареи младший лейтенант Светлов, который находился на наблюдательном пункте, и открыл по ним огонь. Я подбил один мотоцикл и убил его водителя. Остальные повернули назад. Никто из нас не сомневался, что это была вражеская разведка. Всю ночь, без отдыха, мы закапывались в землю, оборудовали окопы и позиции». Из докладной записки командира 9 железнодорожной дивизии войск НКВД полковника Истомина от 02.07.41 начальнику ГУ войск НКВД по охране ЖДС и ОВПП генерал-майору Гульеву: «…Из сведений, полученных от отдельных красноармейцев и главным образом от помощника командира резервной роты младшего лейтенанта Быкова, о 58 полку мне стало известно следующее: штаб полка и резервные подразделения из г. Белостока вышли на ст. Волковыск, к концу дня 22-го июня в г. Волковыск подверглись сильному воздушному нападению и продолжали движение на ст. Слоним. В районе Слонима 58 полк имел стычку с большим авиадесантом, а также вновь подвергся нападению с воздуха и якобы атаке танковых частей. Авиадесант был разогнан и частично уничтожен совместно с казачьим эскадроном частей Красной Армии, который этот авиадесант дорубил окончательно… По данным шофера командира 58 полка, капитан Александров совместно с отдельными командирами Красной Армии и мелкими войсковыми группами действовавшими в этом районе предпринимал меры к выходу из окружения из района г. Слоним. Дальнейшая судьба командира 58 полка не известна. Есть данные о гибели помощника командира полка майора Егорова и начальника связи полка капитана Рубина». Капранов Дмитрий Сергеевич, младший техник-лейтенант 124 иап 9 сад: «… На второй день войны, где пешком, где на машине добрались почти до города Слонима. В придорожном лесочке увидели группы разместившихся под кустам уставших людей. Выяснили, что дорога перекрыта немецким десантом. Солнце шло под уклон. В нашей группе было двенадцать человек. Надумали прорваться через засаду десанта. Разместились по бортам кузова машины с винтовками и пистолетами и на большой скорости рванули по дороге. В километре до окраины города немецкая засада пулеметным огнем обстреляла нашу машину. Переднее правое колесо осело, и машина скатилась в кювет. Ползком по кювету мы вывернули в лесок и, дождавшись ночи, окольным путем решили обойти Слоним. Еще до этого, на второй день войны, по дороге нашего отступления в лесочке, где мы остановились отдохнуть, увидели сбитый наш самолет СБ-2. К нам подошли две женщины-полячки и из рук в руки передали нам пилота сбитого самолета. Капитан ВВС был в полной и неповрежденной форме военного летчика, руки и ноги, как говорится, в норме, но голова его полностью забинтована. Оставлено маленькое окровавленное отверстие для рта. Он назвал себя. Среди нас были летчики, которые его знали. В течение нашего дальнейшего пути следования водили его под руку. И вот теперь при выходе из лесочка, услышав шум моторов, остановились на опушке. Мимо нас, не включая фар, прошли тихим ходом в сторону города семь немецких танков. Мы пошли через ржаное поле, с рассветом вышли к берегу реки Щара. Все разделись, закрепили свои шмутки на голове, и вплавь вместе с капитаном перебрались на ту сторону и проселочной дорогой спокойно дошли до Барановичей». Левошкин Леонид Николаевич, красноармеец 6 отдельного железнодорожного батальона 1 отдельного железнодорожного полка 9 отдельной железнодорожной бригады: «… 23 июня наш батальон занял в Слониме линию обороны и вступили в бой с отдельными диверсионными группами врага. К вечеру поутихло. Мы не теряли времени – готовились к бою. Разрушили часть железнодорожного полотна, подорвали паровоз. Но неожиданно нашу часть обстреляли. Оказалось, что немец поблизости установил пулемет. Вот на подавление этой огневой точки я в числе пятерых других товарищей и был назначен. Перестрелка с вражескими пулеметчиками привела к тому, что четверо тяжело раненых скончались ночью в вагоне. Мне ничего не оставалось, как дождаться сумерек и под их покровом подползти к дому, где засели немцы. Потребовалась всего одна граната, чтобы их уничтожить. С ликвидацией немецкой огневой точки создались условия для отвода наших частей. В ту ночь ушел из города наш штаб во главе с подполковником В.Е. Матищевым. Но 6 ождб остался на прежних позициях, чтобы оборонять г. Слоним…». Из докладной записки заместителя начальника тюремного управления НКВД БССР лейтенанта госбезопасности Опалева об эвакуации тюрем НКВД БССР начальнику тюремного управления НКВД СССР майору госбезопасности тов. Никольскому (военно-исторический архив, г. Москва): «… Начальники тюрем г. Слонима Сокоушин и тюрьмы г. Волковыска Ладугин из Белоруссии сбежали. О судьбе личного состава и з/к тюремному управлению ничего не известно. Причем Сокоушин присвоил денежные суммы тюрьмы, а ценности з/к раздал надзирателям. О его злоупотреблениях было сообщено начальнику Особой инспекции НКВД БССР».

РККА: Если верить Капранову Д.С. про их выход к Слониму 23 июня, то только они вечером 23 июня видели немецкие танки скрытно выдвигавшиеся к западной окраине города.

bn065: Да, вижу. Спасибо! Жаль, что не привязать их к местности. Т.е., на какой именно дороге они видели эти танки. Дорога от Ружан у Слонима к вечеру 23.6 уже перекрыта подразделениями 155 сд, и значит летуны выходили к Слониму не по ней, иначе уперлись бы в позиции 659 сп или 378 гап. Если учесть свидетельства Левошкина за 23.6, то снова возникает тема ЖД линии, а значит немцы к вечеру появились в северо-западной части города (вдоль ЖД). И снова возникает вопрос - кто кроме этого ЖД батальона был в городе? Где в это время находились полки 121 сд?

bn065: bn065 пишет: Вопрос: где и как наступала на Слоним 17 тд, что она оказалась в городе раньше 18 тд? Немного прояснился этот сюжет. Правда, возникли новые сопутствующие вопросы )) Согласно документам 18 тд, части дивизии должны были двигаться от Ружан к Слониму двумя маршрутами. Часть сил - по прямой дороге Ружаны-Слоним, а часть сил - юго-восточнее, через Ярутичи. При этом, в документах четко указано, что часть сил, следовавшая по дороге Ружаны-Слоним, двигалась за 17 тд: I. und III./Pz.Rgt. 18 werden während dieser Zeit hinter Teilen 17.Pz.Div. weiter auf der Rollbahn vorgezogen, während alle anderen Teile der Division auf einem südlichen Umgehungsweg Slonim erreichen sollen. (1-й и 3-й батальоны 18-го танкового полка продвигаются в это время вслед за частями 17-й танковой дивизии дальше по шоссе, в то время как все другие части дивизии должны по южному обходному маршруту достичь Слонима). Тогда получается, что именно передовые подразделения 17 тд должны были утром 24.6 первыми попасть под огонь 155 сд на подступах к Слониму. И лишь затем в бой должны были вступить части 18 тд. При этом, части 17 тд, после первого столкновения, вполне могли сделать обход позиций 155 сд слева, оказавшись в результате в северо-западной части города, которую никто не прикрывал. И здесь возникает вопрос о возможных потерях 17 тд. По 18 тд есть список танков на списание, в числе которых присутствуют машины, потерянные у Слонима в районе обороны 155 сд. А что известно по Слониму по 17 тд?

bn065: По ходу дела возник еще один вопрос. Он касается обстоятельств гибели у Слонима командира 100-го абтелунга. Этот персонаж обсуждался ранее на некоторых ресурсах и в ЖЖ. Например: Major von Zezschwitz. Kommandeur der 100. Panzer-Abt. https://grossgrisly.livejournal.com/9052.html Как известно, Pz.Abt. 100 был придан в те дни 18 тд и действовал у Слонима совместно с её танками. В числе доступных немецких документов есть фрагмент отчета 100-го абтелунга за нужную дату. Gefechtsbericht der Panzer-Abteilung 100 (v. 23. - 27.6.41.) В документе зафиксировано: Am 24.6 kam erstmals die ganze Abt. zum Einsatz, und zwar mit 2 Kp. unter Führung des Abt. Kommandeurs zum Angriff von Süden auf Slonim und 1 Kp. (2./Pz.Abt.100) mit III./Pz.Rgt.18 zur Bildung eines Brückenkopfes an der Szara. Die beiden Kp. kamen kurz nach Antritt in stärkeres Abwehrfeuer. Dabei fiel der Abt. Kommandeur, Major von Zezschwitz. Nach Herausziehen der Kompanie aus dem bestrichenen Raum wurde der Rest der Abt. nochmals angesetzt zur Säuberung der bewaldeten Höhenrücken südwestlich von Slonin, da sonst ein Vorkommen der nicht gepanzerten Fahrzeugen sehr schwer gewesen wäre. Приблизительный перевод: "24.6 впервые весь дивизион собрался вместе, а именно 2 роты под руководством командира дивизиона для атаки с юга на Слоним и одна рота (2./Pz.Abt. 100) с III./Pz. Rgt.18 для формирования плацдарма (создания предмостной позиции) на реке Щара. Две роты вскоре после наступления попали под более сильный оборонительный огонь. При этом пал командир дивизиона, майор von Zezschwitz". Далее, как указано в документе, обе роты были выведены из обстреливаемого района, после чего были снова отправлены на очистку от противника района юго-западнее Слонина. Из этого описания следует, что танки Pz.Abt. 100 (во главе со своим командиром) приняли участие в атаке на Слоним вместе с танками 18 тп. Эта атака, как известно, натолкнулась на позиции 155 сд и потерпела временную неудачу (только после отхода 155 сд за реку Щара части 18 тд смогли продвинуться к Слониму и занять его южную часть). В районе, который занимала 155 сд, перекрывая дорогу Ружаны-Слоним, у 18 тп в безвозврат ушло три танка (2 "четверки" и 1 "тройка"). Вполне логично предположить, что "под раздачу" могли попасть и танки Pz.Abt. 100. И именно в этой атаке погиб командир абтелунга. Однако, "в природе" есть еще такой документ: Отчет отдела 1ц штаба 18 тд (Tätigkeitsbericht. Abteilung Ic). В нем зафиксировано: 18.15 Uhr fällt Major von Zeschwitz, Pz.Abt. 100, im Wald südlich Slonim. Т.е., место гибели этого майора совпадает, но вот время "не бьется". Можно, конечно, предположить, что в документе зафиксировано не время гибели, а время поступления в отдел 1ц информации об этом событии. (Да и вообще, в документе есть другие "странности"). Однако, хотелось бы, все-таки, прояснить этот эпизод. Вопрос к коллегам: Существуют ли еще какие-либо немецкие документы, в которых описана гибель этого майора?

полная версия страницы