Форум » Великая Отечественная. Битвы и сражения » Контрудар 5 и 7 механизированных корпусов на Сенно и Лепель (продолжение) » Ответить
Контрудар 5 и 7 механизированных корпусов на Сенно и Лепель (продолжение)
Belarus: Обсуждаем все, что касается боевых действий 5 и 7 мк в районе Сенно, и последующего их отвода.
Belarus: RUSLAN пишет: Интересно, командир танка КВ Александр Коксимкин, из какова тогда подразделения получается? Судя по описанным н.п. из 13 тд, батальона 2-го Саратовского танкового училища. RUSLAN пишет: Могло ли такое быть? Сомневаюсь, все части разгружались гораздо восточнее. А насчет убитого генерала
RUSLAN: Belarus пишет: очень ценная информация. Ценна фомилией командира танка КВ Я не помню было это или нет Еще далеко было до Курской дуги и знаменитого сражения у Прохоровки, но уже здесь наши танки шли на таран. Механик-водитель танка КВ Иван Барсуков, уроженец деревни Курейшино Сенненского района, таранным ударом сбросил немецкий танк Т-ІV с моста на реке Оболянка возле деревни Мосейки. Получается Борсуков сражался "во дворе" своей хаты Увеличить И возможно он был на КВ-2
GaryD: Belarus пишет: В данном случае мы тут обсуждаем результаты контрудара, а не действия XXXIX.A.K. (по большому счету, XXXIX.A.K. еще 3-4.07.41 должен был взять Витебск, во всяком случае ему такая задача ставилась). И чтобы изменилось, если бы 7 мк остался юго-восточнее Витебска? Так как 7мк боролся с 39-м корпуса, это очень кстати. 7мк не остановил наступление немцев на Витебск и не выполнял свою задачу, выйти в районе севернее Лепеля. На счет Витебска, о том, что 39-й корпус должен был взять Витебск на 3-4.7 неправильно. Пока 7тд немцев держал 7мк, 20тд и 20мд взяли Витебск, обгоняя 7мк. Хочу Вам напомнить, что 7 мк в котле не был. Конечно! Потому-что остановили неуспешную атаку 7мк и корпус отступал. Если бы не остановили, корпус в котле попал бы. Советское командование ввели единственные крупные танковые соединения которые остались на немецко-советском фронте. В резултате после боя 7мк и 5мк потеряли боеспособность как крупные соединения и немцы продолжали наступление. Это поряжение, а не победа.
RUSLAN: GaryD пишет: Это поряжение, а не победа. Победа было позже в 45
Belarus: GaryD Зачем спорить ни о чем? Aprelev пишет: Кстати, а как участники форума оценили бы ("в отлитых чеканных фразах") результаты Лепельского контрудара? приостановил, пусть на короткое время, продвижение немецких войск, дал время на организацию обороны по линии Днепра закончился полным провалом, привел к потере боеспособных соединений накануне Смоленского сражения или что-то другое? Я выясказал свое мнение по поводу результатов контрудара. Считал и считаю, что "приостановил, пусть на короткое время, продвижение немецких войск, дал время на организацию обороны по линии Днепра". О том, что контрудар достиг своих целей в полном объеме (как они были поставлены) ни кто и не говорит. И еще раз говорю, что считаю, что контрудар и имел своей основной целью - задержать продвижение соединений правого фланга 3.Pz.Gr. и левого фланга 2.Pz.Gr. И тем более ни кто не говорит о "ПОБЕДЕ"?! GaryD пишет: На счет Витебска, о том, что 39-й корпус должен был взять Витебск на 3-4.7 неправильно. Вы ошибаетесь! Документы говорят обратное! КТВ 3.Pz.Gr.: 3.7.41 15.00 ч. Корпуса по телефону получают их дальнейшие задачи: XXXIX.A.K.: Взять мост у Улла еще сегодня, если получится то и Витебск, затем дальше вплоть до рубежа Beresnewo - Велиж. GaryD пишет: Если бы не остановили, корпус в котле попал бы. Вот именно! Изначально для корпусов были поставлены такие задачи, по которым оба корпуса должны были самостоятельно войти в глубокий котел! Тимошенко была поставлена задача: "Любыми способами задержать, пусть не на долго, до развертывания сил западнее Смоленска, немецкие части". И корпуса эту задачу выполнили. GaryD пишет: Советское командование ввели единственные крупные танковые соединения которые остались на немецко-советском фронте. В резултате после боя 7мк и 5мк потеряли боеспособность как крупные соединения и немцы продолжали наступление. Немцы за 6 дней от границ СССР до Минска дошли, а там боеспособных войск было гораздо больше. А здесь 4 дня, они "топтались на месте". Это, по моему, и есть начало организации "стратегической обороны", к сожалению, очень дорогой ценой! Но чем дальше на восток, тем более "вязкой" становилась наша оборона. Да мы, просто, учились воевать. Ни кто не говорит, что это лучший из вариантов ведения боевых действий, но это был единственно возможный в той обстановке выход. По другому, в 1941г, наши войска задержать, а потом и остановить немцев просто не могли.
Belarus: RUSLAN пишет: Я не помню было это или нет Где-то встречал, но не помню где. Откуда? RUSLAN пишет: И возможно он был на КВ-2 Здесь вела бои с 12.Pz.Div. 18 тд, в которой были только КВ-2. 10.07.41г, она потеряла в этом районе 5 КВ-2, из оставшихся на тот момент 6-ти.
Belarus: RUSLAN пишет: http://www.senno.by/?p=5263 Солнце поднялось выше и осветило соломенные крыши хат небольшой деревеньки под названием Короли. Двадцать четыре дома расположились в утопающей зелени низины Через всю деревню проходила дорога. Замечательное описание гражданского человека боя 34 тп 17 тд 5 мк с Pz.Rgt.39 17.Pz.Div. и подразделениями боевой группы Licht. Увеличить
RUSLAN: Belarus пишет: Где-то встречал, но не помню где. Откуда? http://nspaper.by/2010/04/29/fashistov-krepko-bili-pod-senno.html
RUSLAN: Помогите разобраться с КВ-1 1 Московской. В книге М.Коломийца указано что рота КВ прибыла в дивизию утром 4 июля. Но согласно воспоминаниям Иванова Семена Павловича Штаб армейский, штаб фронтовой Глава третья. В водовороте первых сражений http://militera.lib.ru/memo/russian/ivanov_sp/03.html Утром 3 июля нам довелось встретиться с генералом А. И. Еременко. Он прибыл в район боев восточное Борисова, получив донесение о том, что город захвачен противником. Мы с командармом находились в этот момент на КП дивизии Крейзера в деревне Стайки. Увеличить Неожиданно по ее единственной улице, поднимая клубы пыли, на большой скорости промчалась мимо нас новенькая эмка в сопровождении броневика со спаренной зенитно-пулеметной установкой. Проскочив метров на 300, этот кортеж круто развернулся и подъехал к нам. Из эмки вышел генерал-лейтенант. Это был поистине богатырь, хотя и не отличавшийся особенно высоким ростом. Когда-то до войны при посещении Русского музея в Ленинграде мне запомнилось полотно Врубеля. Его богатырь показался мне тогда чрезмерно утрированным, особенно шириной своих плеч. Но сравнивая теперь образ, созданный воображением художника и казавшийся мне фантастическим, я подумал: видно, и Врубелю встречался в жизни богатырь-крестьянин с подобным торсом... Прибывший неожиданно для своей плотной комплекции зашагал к нам легкой, прямо-таки спортивной походкой. По властному взгляду его небольших стального оттенка глаз мы поняли, что это А. И. Еременко, о суровости которого многие были наслышаны. Командарм и Крейзер представились, а остальные постарались ретироваться, однако Андрей Иванович заметил это и резким [90] движением руки вернул всех на место. Неторопливо поздоровавшись с Петром Михайловичем и Яковом Григорьевичем, он сказал довольно высоким голосом: — Что, голубчики, сдали город и успокоились? Или что-нибудь собираетесь предпринять? — Приложим все силы, чтобы восстановить положение,— быстро нашелся Крейзер. — Поперед батьки в пекло не лезь,— отрезал Еременко.— Послушаем, что скажет командарм. — Я согласен с комдивом,— подтвердил Филатов. — Тогда помозгуем, как это сделать,— заключил Андрей Иванович. Было решено нанести контратаку с фронта силами 12-го танкового полка, который имел несколько машин Т-34, усилив его ротой тяжелых танков КВ. С флангов врага должны были сковать удары мотострелков. Так как резервов в дивизии Крейзера не было, удерживать переправу в районе Чернявки поручили подразделению охраны нашего армейского штаба. А мотострелковый батальон старшего лейтенанта А. Д. Щеглова, вооруженный, кроме всего прочего, и бутылками с бензином, был переброшен с чернявской переправы на восточные подступы к Борисову. Щегловцам, впервые в дивизии применившим бутылки с горючей смесью, удалось в тот день поджечь до пятнадцати танков и задержать их продвижение. За проявленный в бою героизм комбат был награжден орденом Ленина. Контратаку поддерживал также 13-й артполк дивизии. После его короткого удара вперед двинулись танкисты. Присутствие двух генерал-лейтенантов на передовой подействовало на них явно ободряюще. Наблюдая захватывающее зрелище довольно солидной группы танков, на предельной скорости устремившихся на противника, мы не заметили исчезновения Я. Г. Крейзера. Оказалось, что он укатил в атаку на головном КВ. Еременко, узнав об этом, в первый момент был взбешен, но Филатов успокоил его, сказав, что разрешил комдиву непосредственно в боевых порядках по радио руководить боем. Лавина наших танков смяла врага и прорвалась вплоть до центральной борисовской переправы. — Едем в город! — воскликнул Еременко, когда пришло это известие.— Можем бить немцев! — и его суровое лицо осветилось на секунду-другую какой-то задорной мальчишеской улыбкой. — Прислушайтесь, товарищи,— сказал Филатов. Послышался гул моторов фашистских самолетов — шли пикирующие бомбардировщики. Их было не менее 30—40. Они построились в круг и с крутого пике накинулись на артполк, сбрасывая бомбы и поливая батарейцев свинцом из пулеметов. Спаренная установка с броневика Еременко открыла огонь, сбила один из стервятников, но сейчас же была атакована и сметена с лица земли. Мы находились в глубоком окопе и были засыпаны землей. [91] — Пусть танки и мотострелки рассредоточатся и отходят,— приказал Андрей Иванович. Г. У. Модеев по радио передал приказ Крейзеру. Тот вскоре вернулся невредимым. Еременко неожиданно для всех, а может быть и для самого себя, обнял Якова Григорьевича, крепко пожал ему руку и сказал: — Представлю к званию Героя Советского Союза и добьюсь, чтобы представлению дали ход. Запиши, Пархоменко, и передай кадровикам! — окликнул он своего порученца, сына легендарного начдива. Так что танки прибыли намного раньше, или это были другие КВ? Возможно я что-то путаю но на форуме упоминалось что в смоленск прибыло не 40 а 50 КВ. 40 распределили, а 10 потерялось. А может они не потерялись, а были отправлены по ЖД Крейзеру под Борисов. Сделали это из-за того что на марше, из-за поломок, застревало много машин. И тогда упоминание немцами о 16 КВ, 7 из которых были подбиты, не такая уж и липа. Нагородил так нагородил
RUSLAN: Есть два вопроса, нет возможности копаться в документах: 1. Кокого числа была взорвана плотина на р.Черногостница? 2. Кокого числа застряли 1 Бт и 3 Т-34 у моста возле д.Будилово?
Aprelev: Belarus пишет: Я высказал свое мнение по поводу результатов контрудара. Уважаемый Беларус, скорей бы вы уже оформили свои изыскания в книгу или хотя бы статью (большую). Вы собрали такой большой материал, наверняка его обрабатываете и обдумываете. Не пора "делиться" с миром?
Belarus: RUSLAN пишет: Помогите разобраться с КВ-1 1 Московской. Вышли КВ 1.07. в 4 утра. Когда пришли - не знаю. Коломийцу виднее, он работал с доками 1 мд (за период после 3.07.), я нет. Да и Т-34 вроде в 1 мд небыло. тот фрагмент уже обсуждаля как-то. На мой взгляд много, мягко говоря, неточностей, начиная с броневика со спаренной ЗПУ, и т.д. и т.п. RUSLAN Плотина с мостом была взорвана 6.7., а танки застряли 7.7.41г. Aprelev пишет: Не пора "делиться" с миром? К сожалению и материала не так много и обрабатывать времени почти нет. Все на что хватает пока и того и другого - небольшие статьи (к примеру в "Витебский рабочий" 18 июня 2011г.) Читали?
GaryD: Belarus пишет: Вы ошибаетесь! Документы говорят обратное! КТВ 3.Pz.Gr.: 3.7.41 15.00 ч. Корпуса по телефону получают их дальнейшие задачи: XXXIX.A.K.: Взять мост у Улла еще сегодня, если получится то и Витебск, затем дальше вплоть до рубежа Beresnewo - Велиж. Взять Витебск (и Велиж!) на 3.7.41 не предусмотрено. Это направление наступления, не целей дня. Но это не важно. Взяла Витебск 20-я тд 39-го корпуса, и наступление 7мк не влиял на действии этой дивизии. Если 20тд была задержана, это было бладодаря другим частям КА в районе Уллы.
GaryD: Belarus пишет: Немцы за 6 дней от границ СССР до Минска дошли, а там боеспособных войск было гораздо больше. А здесь 4 дня, они "топтались на месте". Вот основа нашего дискуссии. Я не согласен, что 39ак стояла 4 дней. Один день, не больше. Это факт. Но для этого надо обратить внимание на 20тд, а не на 7тд который играл вспомагательную роль. И цена (израсходование 7мк) была слышком велика. На счет 47 корпуса, может быть она была задержано 2 дня. Но еще раз, я считаю, что цена (израсходивание 5мк) тоже была слышком велика.
RUSLAN: Belarus пишет: Плотина с мостом была взорвана 6.7., а танки застряли 7.7.41г. Что в этих данных не сходится. Танки могли попасть в то место где они находятся на фото только до того как взорвали плотину. Так как в противном случае им пришлось бы научится плавать. Группа танков использовало русло реки как дорогу, войдя в реку ниже по течению метров на 150-200(нашли пологий восточный берег), а выходить из реки намеревались в районе моста. Но им помешал прорыв плотины. Часть танков успела выйти из-реки , а часть просто утонула. Тот Т-34 что стоит ниже всех, тому подтверждение. Я не думаю что этот танк пытался там подняться на такой крутой берег. Экипаж просто заметив что уровень воды стал стремительно расти, попытался вывести машину на максимально высокое место. Так что в этих документах что-то не так, что-то они напутали Единственное объяснение которое приходит в голову, это что плотину с мостом подорвали 6.7, а вот рухнула плотина 7.7 Тогда сходится
Belarus: RUSLAN Ни чего в этом удивительного нет. ЖБД 14тд: "Артиллерия противника, до выхода танков на восточный берег р.Черногостница, огня не вела. На р.Черногостница противником был поставлен артиллерийский противотанковый заградительный огонь. Вследствие порчи нескольких проходов огнём противника и нашими танками, на участке 27 ТП произошла задержка и скопление танков у исправных трёх переправ. Несколько танков стали искать проходы через р.Черногостница, двигаясь параллельно фронту, и при попытке перехода вброд завязли". Думаю ориентироваться по фотографиям не стоит. Они сделаны в разное время года, каков уровень воды был после взрыва плотины в этом месте кто знает? В документах 27 тп данных об уровне воды нет. А вот в месте подрыва плотины (т.е. на участке переправы 28 тп) есть. Да, кстати, полтину и мост подорвали 5.7., а не 6.7., точно посмотел. 6.7.41. "Имеющийся мост у истоков реки из оз. Островенское был накануне подорван саперами 153сд, а также и плотина у озера. В зезультате подрыва плотины вода в реке прибыла, достигнув в р-не намеченной переправы 1,4-1,5м."
Aprelev: Belarus пишет: "Витебский рабочий" 18 июня 2011г. Читали? Нашел. С удовольствием почитаю http://vitnews.by/Data/2011%2f68%2fV-rab-68-6.pdf (100 Кб)
dik: Нашел. С удовольствием почитаю Аналогично
RUSLAN: dik пишет: "Витебский рабочий" 18 июня 2011г. Читали?
RUSLAN: ««Ведьмин котел» на Восточном фронте. Решающие сражения Второй мировой войны. 1941-1945» http://fictionbook.ru/author/volf_fon_aaken/vedmin_kotel_na_vostochnom_fronte_reshay/read_online.html?page=1 Лейтенант Дорш, командир танка «Панцер III» в передовом отряде 17-й танковой дивизии, поднес бинокль к глазам и пристально посмотрел вперед. Перед ним на расстоянии примерно тысячи метров по шоссе Минск – Москва двигался советский танк. Дорш опустил бинокль, протер окуляры и снова поднес его к глазам. Нет, ему не показалось. То, что ползло перед ним по шоссе, действительно было советским танком. Красная звезда была отчетливо видна на броне танка. И все-таки Дорш был шокирован. Начиная с 22 июня 1941 года 24-летний лейтенант видел много советских танков. Передовой отряд 17-й танковой дивизии сражался с ними и уничтожил многие, потому что советские танки значительно уступали своими возможностями немецким танкам «Панцер III» и «Панцер IV». Однако колосс, который в первые дни июля 1941 года двигался по шоссе Минск – Москва, появившись перед передовым отрядом 17-й танковой дивизии восточнее Борисова, существенно отличался от танков, которыми Красная армия пыталась остановить продвижение вперед группы армий «Центр» на центральном участке фронта. Советский танк, внезапно показавшийся в 1000 метрах от танка Дорша, был настоящим гигантом. В нем было около 6 метров длины, на своей широкой «спине» он нес плоскую башню и тяжело двигался вперед на непривычно широких гусеницах. Технический монстр, крепость на гусеничном ходу, механический геркулес. Бронетанковое транспортное средство, которое на Восточном фронте до этого никто не видел. Лейтенант Дорш быстро собрался с мыслями и прокричал: – Тяжелый вражеский танк! Башня на восемь часов! Бронебойными… Огонь! 5-см снаряд с грохотом и яркой вспышкой вылетел из ствола орудия и полетел в сторону советского танка. Дорш поднес бинокль к глазам и стал ждать взрыва. Гигант продолжал двигаться дальше. Дорш снова крикнул: – Огонь! Последовал еще один выстрел. Снаряд с воем пролетел вдоль шоссе и взорвался перед носом советского танка. Но гигант неторопливо продолжил свой путь. Судя по всему, обстрел его не обеспокоил. Он даже не снизил скорость. Справа и слева по шоссе шли еще два танка «Панцер-III» из передового отряда 17-й танковой дивизии. Они также увидели колосс и взяли его под обстрел. Снаряд за снарядом летели через шоссе. Земля тут и там взметалась вокруг вражеского танка. Порой раздавались глухие металлические звуки ударов. Одно попадание, второе, третье… Однако на монстра это не оказывало ни малейшего влияния. Наконец, он остановился! Повернулась башня, поднялся ствол, сверкнула вспышка. Дорш услышал пронзительный вой. Он нагнулся и скрылся в люке. Нельзя терять ни секунды. Меньше чем в двадцати метрах от его танка снаряд ударил в землю. Вверх взметнулся столб земли. Снова раздался страшный грохот. На этот раз снаряд упал за танком Дорша. Лейтенант злобно выругался и заскрежетал зубами. Водитель – обер-ефрейтор Кениг, – манипулируя рычагами управления, вывел «Панцер III» из зоны обстрела. Другие танки передового отряда кружили по местности, стараясь уклониться от непрерывно падающих снарядов. На правой стороне шоссе заняло позицию 3,7-см противотанковое орудие. Через несколько секунд раздался голос командира орудия: – Огонь! Первый снаряд взорвался, ударившись о башню советского танка, второй – над правой гусеницей в носовой части. И ничего! Никакого эффекта! Снаряды от него просто отскакивали! Орудийный расчет действовал в лихорадочной спешке. Снаряд за снарядом вылетали из ствола. Глаза командира орудия были направлены на страшилище с красной звездой. Его голос срывался от напряжения: – Огонь! Но советский танк продолжал неторопливо двигаться вперед. Он прошел через кустарник на обочине дороги, смял его и, покачиваясь, приблизился к позиции противотанкового орудия. До него оставалось около тридцати метров. Командир орудия клокотал от ярости. Каждый снаряд попадал в цель и всякий раз отлетал от брони огромного танка. Орудийный расчет уже слышал рев танкового двигателя. До танка оставалось двадцать метров… пятнадцать… десять… семь… – С дороги! Люди отскочили от орудия направо, упали и прижались к земле. Танк ехал прямо на орудие. Он зацепил его левой гусеницей, смял своим весом и превратил в лепешку. Металл с треском сминался и рвался. В итоге от орудия не осталось ничего, кроме искореженной стали. Затем танк резко свернул вправо и проехал несколько метров по полю. Дикие отчаянные крики раздались прямо из-под его гусениц. Танк добрался до орудийного расчета и раздавил его своими гусеницами. Громыхая и раскачиваясь, он вернулся на шоссе, где исчез в облаке пыли. Ничто не смогло остановить механического монстра. Он продолжал свой путь, прорвался через передний край обороны и приблизился к позициям немецкой артиллерии. Недалеко от позиций немецкой артиллерии, в 12 километрах от переднего края обороны, русский танк наткнулся на немецкий бронетранспортер. Он свернул с шоссе и перекрыл проселочную дорогу, по которой двигался немецкий БТР. Внезапно он застрял. Его двигатель завывал. Гусеницы расшвыривали грязь и корни, но русские так и не смогли освободиться. Танк угодил в болото, в которое погружался все глубже и глубже. Экипаж выбрался наружу. Командир возился около открытого люка. Со стороны немецкого бронетранспортера ударила пулеметная очередь. Советский командир танка упал как подкошенный, верхняя часть его туловища свесилась из люка. Вся команда советского танка погибла под немецким огнем. Чуть позже немецкие солдаты влезли внутрь советского танка-страшилища. Командир танка был еще жив, но ему не хватило сил привести в действие механизм уничтожения танка. Хуберт Горалла, ефрейтор санитарной службы 17-й танковой дивизии, рассказал следующее: «Это было чистое безумие. Раненые лежали слева и справа от шоссе. Третья атака под нашим огнем окончилась крахом, тяжелораненые стонали так ужасно, что у меня кровь стыла в жилах. После того как мы оказали нашим товарищам медицинскую помощь, командир роты сказал мне, что в низине, расположенной в стороне от шоссе, лежит много раненых русских. Я взял несколько пехотинцев себе в помощь и направился к этой низине. Они лежали вплотную друг к другу, как сельди в бочке. Один рядом с другим. Они стонали и кричали. На наших руках были опознавательные повязки санитаров, и мы приближались к низине. Они позволили нам подойти довольно близко. Примерно на двадцать метров. После чего они открыли по нам огонь. Два санитара-носильщика погибли в тот же миг. Мы бросились на землю. Я прокричал санитарам-носильщикам, чтобы они уползали, так как увидел раненых русских, появившихся из низины. Они хромали и ползли к нам. После чего они стали бросать в нас ручные гранаты. Угрожая пистолетами, мы не подпускали их к себе и вернулись на шоссе. Немножко позже раненые начали вести огонь по шоссе. Ими командовал раненый штабс-капитан, к левой руке которого вместо шины была привязана палка. Через десять минут все было кончено. Второй взвод прорвался к шоссе. У раненых не оставалось ни одного шанса. Советский фельдфебель, лишившийся оружия и тяжело раненный в плечо, бросал вокруг себя камни, пока его не застрелили. Это было безумие, настоящее безумие. Они сражались как дикари – и погибали так же…» 10-я рота 52-го гренадерского полка получила приказ занять мост через Березину. Примкнув штыки, гренадеры бросились вперед. С западной стороны моста по ним ударила пулеметная очередь. Атака быстро остановилась. Но затем солдаты 10-й роты продолжили штурм. Ручные гранаты полетели через пропитанный жаром воздух. Советские пулеметчики отчаянно сопротивлялись, но в конце концов были уничтожены. Затем немецкие сапоги застучали по земляному покрытию въезда на мост. Во главе шла группа унтер-офицера Букачика. Пот тек по лицам людей. Но причиной тому была не только жара. Где-то совсем рядом была заложена взрывчатка, которая в мгновение ока могла уничтожить все живое. Группа Букачика боролась за жизнь. Это был бег наперегонки со смертью. Они должны были стать быстрее русских. Им было необходимо добраться до взрывателя на восточном берегу реки раньше, чем находящиеся там советские саперы нажмут на рычаг. Счет шел на секунды, доли секунды. Пока унтер-офицер Букачик впереди своих людей бежал через мост, ему пришла в голову мысль: нет, они так ничего не добьются, все нужно делать иначе. Букачик тотчас начал действовать. Он разглядел у правых перил моста кабель взрывателя. Кабель вел к опоре. Букачик перепрыгнул через перила. Передвигаясь на руках в висячем положении, он забрался на опору. Его руки были мокрыми от пота. Он увидел кабель, который тянулся вокруг опоры и исчезал в отверстии. Букачик долю секунды рассматривал свежезамазанное отверстие. Если Иван на той стороне реки нажмет на рычаг, все будет кончено. Так не должно быть! Букачик схватился левой рукой за нижнюю штангу перил. Колено он упер в опорную балку, которая располагалась под перилами. Затем он глубоко вздохнул, схватил правой рукой кабель и рванул его на себя. Резкое движение едва не сбросило его с моста. Но он это сделал! Он оборвал кабель. Теперь Иван может спокойно нажимать на свой рычаг! Ничего не случится! Унтер-офицер Букачик отпустил кабель. Его руки и колени дрожали. Он помедлил еще несколько секунд и снова забрался на мост. Солдаты 10-й роты добрались до западной стороны моста и защитили мост от советского контрнаступления. Вскоре после этого передовой отряд 18-й танковой дивизии соединился с отрядами 18-го танкового полка под командованием майора Тееге по ту сторону моста. 18-й батальон стрелков-мотоциклистов проехал с громыхающими моторами, за ним на другой берег реки перебрался зенитный батальон Обер-ефрейтор Ешке из 18-й танковой дивизии был тому очевидцем: «Казалось, что машины вгрызаются друг в друга. Они срывались в крутые виражи, проносились на малой высотой над землей, взмывали ввысь и летели друг на друга по такой невозможной траектории, что было непонятно, куда надо смотреть. Несколько толстопузых русских бипланов, пылая, упали с неба и взорвались в поле. Но затем нам пришлось испытать настоящий ужас. Один из наших истребителей, оставляя за собой длинный хвост дыма, пролетел над нашей позицией. Он ударился о землю и взорвался. Вслед за ним упал на землю второй истребитель. На нас посыпались комья земли. После чего я увидел, как еще один немецкий истребитель развалился на куски в воздухе. Спустя несколько секунд пылающий „Мессершмитт“ вонзился в землю в нескольких метрах от шоссе. Вылилось топливо. Оно потекло горящей рекой через шоссе и охватило БТР. Несчастные члены экипажа живыми факелами побежали через шоссе. Другой „Мессершмитт“ зашел на аварийную посадку на поле, однако один из толстопузых монстров с красной звездой на фюзеляже подлетел к нему сзади и сбил, когда тот уже почти добрался до земли…» Четыре советских батальона с громкими криками «Ура!» атаковали 17-ю немецкую танковую дивизию. Унтер-офицер Эдвард Кистер из гренадерского полка, находившегося между Сенно и Толочином, так описал эту атаку: «Они шли сомкнутыми рядами без предварительной артиллерийской подготовки. Офицеры были впереди. Они орали охрипшими голосами, и земля, казалось, содрогалась под тяжелой поступью из сапог. Мы подпустили их на расстояние пятьдесят метров и открыли огонь. Ряд за рядом русские падали под нашим огнем. Перед нами оказалась местность, покрытая телами. Красноармейцы гибли сотнями. И хотя местность была пересеченной и предоставляла множество возможностей для укрытия, они не прятались. Дико кричали раненые. А солдаты все продолжали наступать. За погибшими появлялись новые люди, которые занимали позиции за горами трупов. Я видел, как в атаку пошла целая рота. Иваны поддерживали друг друга. Они бежали к нашим позициям и падали как подкошенные под огнем. Никто не пытался отступить. Никто не искал укрытие. Создавалось впечатление, что они хотели погибнуть и своими телами впитать весь наш запас боеприпасов. За один день они атаковали семнадцать раз. А ночью они попытались под защитой горы трупов приблизиться к нашим позициям. Воздух был наполнен смрадным запахом тления – трупы на жаре быстро разлагались. Стоны и крики раненых сильно действовали на нервы. На следующее утро мы отбили еще две атаки. Затем мы получили приказ отойти на заранее подготовленные позиции…»
полная версия страницы