Форум » Книги » Книга И.Ю.Сдвижкова "Тайна гибели генерала Лизюкова" » Ответить
Книга И.Ю.Сдвижкова "Тайна гибели генерала Лизюкова"
318okv: В издательстве "Вече" вышла в свет книга липецкого историка И.Ю.Сдвижкова "Тайна гибели генерала Лизюкова. "Вече" "В мае 2008 года в некоторых средствах массовой информации прошла сенсационная новость: спустя почти 65 лет после гибели генерала Лизюкова в Воронежской области найдены его останки! В судьбе прославленного генерала поставлена точка! Благодаря письму личного водителя "легендарного командарма"поисковики наконец-то обнаружили заветное захоронение, которое искали десятилетия! Но так ли это? Соответствуют ли громкие заявления истине? Были ли останки генерала Лизюкова дейтствительно найдены? На основании изучения и анализа документов и фактов автор книги показывает несостоятельность заявлений об обнаружении останков генерала Лизюкова, чья могила, увы, не найдена до сих пор. О последней боевой операции, загадочной гибели и драматической посмертной судьбе командира 2-го танкового корпуса. Героя Советского Союза генерал-майора Лизюкова, и рассказывает эта книга" Книга появилась в продаже: "Лабиринт" "Амиталь" Московский Дом Книги OZON
Краевед: Ответ на статью П.Попова «Посмертная судьба танкиста» (газета Воронежский курьер, 5 мая 2012 г) Осенью 2011 года издательство «Вече» выпустило мою книгу «Тайна гибели генерала Лизюкова». В ней я подверг критике громкие заявления моих оппонентов, прозвучавшие в различных СМИ, а также в книге «В поисках легендарного командарма» (А. В. Курьянов), утверждавших, что захоронение погибшего в 1942 году генерал-майора А. И. Лизюкова было якобы найдено. Проанализировав массив документов, я убедился, что могилы генерала в том месте, где его «нашли», быть не могло. Документы свидетельствуют о несостоятельности официальных заявлений и опровергают с большими натяжками «подогнанную» под них версию-«объяснение». За больше чем полгода после выхода книги никто из оппонентов не смог предоставить никаких документальных данных, которые бы убедительно подтверждали их точку зрения. Никто из них не осмелился выступить открыто под своим именем и попытаться опровергнуть доводы, которые я привёл в книге (кроме участника форума Reibert и МВФ под ником Aki, назвавшего себя Александром Кияном, который пожелал, чтобы его считали открытым оппонентом, о чём я и вношу соответствующую правку в текст. - И.С.). Споры продолжились в интернет форумах, но, к сожалению, открытой и честной дискуссии мои оппоненты предпочли закулисные крики и оскорбления (ещё одна правка: Aki выступил открыто). Единственным, (кроме Aki) кто выступил от своего имени с критикой моей работы, оказался один из ведущих журналистов газеты «Воронежский курьер» П. Попов. Перед тем как проанализировать статью г-на Попова, следует предоставить читателям возможность ознакомиться с ней, чтобы лучше понять как его аргументацию, так и мои контрдоводы. http://www.v-kurier.ru/kultura/posmertnaya_sudba_tankista/ Теперь перейду к делу. Самым простым и удобным в первую очередь для неискушённых в теме читателей будет рассмотрение ключевых, на мой взгляд, моментов статьи в той последовательности, в которой их излагает сам г-н Попов (его цитаты выделены красным). В первую очередь обращает на себя внимание заранее определенная установка автора статьи, выступившего в ней от лица всей газеты – «Курьер» решил показать несостоятельность автора». Ну что же, цель заявлена предельно ясно, никаких сомнений о направленности усилий г-на Попова (с согласия газеты) у нас не остаётся. Первое, на что пеняет мне г-н Попов: «Вместо того, чтобы устранить путаницу в донесениях разведчиков, свидетельствах военачальников и в сохранившихся документах, автор сознательно ставит всё больше и больше вопросительных знаков, сталкивая между собой исторические материалы!» Такое заявление читать довольно странно, тем более от человека, который неоднократно писал на исторические темы. Он как никто другой должен понимать, что мемуары военачальников нельзя назвать свидетельствами (никаких иных их свидетельств «находчики» не предъявили). Более того, мемуары вообще НЕ ЯВЛЯЮТСЯ историческими источниками, и что примирить их противоречия с документами и «устранить путаницу» возможно только властным административным решением (как это и было сделано, на мой взгляд, в случае с обнаружением захоронения «Лизюкова»). Но такая странная позиция журналиста, претендующего считать себя историком, и ангажированность его пера становятся понятными буквально через несколько строк, когда он сообщает читателю о примере «правильного» подхода к затронутой проблеме - книге А. Курьянова, которого он тут же совершенно голословно называет, ни много ни мало, «одним из главных открывателей могилы Лизюкова»! При этом П. Попов себя историческими доказательствами не утруждает. (Это, кстати, вообще характерно как для наших оппонентов в целом, так и для г-на Попова в частности). «Ему выпала нелёгкая миссия. Сначала понять, где может быть захоронен Лизюков, затем упорно искать и, наконец, после долгих и мучительных размышлений и архивных поисков сводить документальную базу с итогами раскопок». Обратите внимание на последовательность поиска: сперва понять, где могила Лизюкова, затем упорно искать её и, наконец, после нахождения сводить документы с итогами раскопок. Другими словами - просто подгонять их под нужный результат. И об этом методе без стеснения говорит журналист и краевед! Однако как бы ему ни хотелось, но факт остаётся фактом: ни один архивный документ не содержит данных, подтверждающих официальную точку зрения. Всё обоснование строится исключительно на мемуарах и отсутствующем письме. Г-н Попов передёргивает факты, называя источниками то, что вообще-то является не более чем вольными пересказами сомнительной достоверности, и ссылается на некие якобы сохранившиеся по этому делу загадочные «разведданные», которые почему-то не привёл ни А. Курьянов в своей книге, ни сам П. Попов в статьях. Самоуверенность г-на Попова просто поразительна и в тот момент, когда он, проигнорировав все имеющиеся на этот счёт документы, безапелляционно заявляет неискушенному читателю, что «Курьянов спокойно показал, что труп с раздавленным черепом принадлежал не Лизюкову, а разведчики, прибывшие на поле боя после экстренных похорон Лизюкова, разумеется, не могли его найти». Здесь г-н Попов попросту повторяет выдумки г-на Курьянова, беззастенчиво выдавая их за некие «факты», и даже не утруждает себя какими-либо объяснениями, не говоря уже о доказательствах! В таком ключе строится и вся последующая часть его статьи. Г-н Попов хорошо знает, что обсуждаемый нами отрывок из мемуаров Катукова был подробно и обстоятельно разобран в книге, на основании чего я и сделал вывод о его исторической несостоятельности. Вразумительных контрдоводов по этому вопросу мои оппоненты за всё это время не представили. Но мой «поучитель» не желает замечать никакого детального разбора и опять передёргивает, подводя читателя к выводу, что я не верю словам Катукова якобы лишь потому, что тот утверждал, что Лизюков был похоронен на кладбище близ села Сухая Верейка. На самом деле я привёл и множество других причин не верить обсуждаемому отрывку, в числе которых и указанная в нём дата «последнего боя» Лизюкова - через два дня после его гибели (!), но этого мой оппонент предпочёл «не заметить»… Недоумение вызывает апелляция автора статьи и к интерпретации названия «Сухая Верейка», упомянутого в мемуарах Катукова. Попов пишет: «установлено, что единственно (! – И.С.) возможная топографическая интерпретация народного топонима – кладбище села Лебяжье». (Так и хочется спросить г-на Попова: кем это установлено? Документами? Тогда приведите их! Вашим воображением? Тогда так прямо об этом и скажите и не вводите своих читателей в заблуждение.) Об отсутствии на картах и в документах населённого пункта «Сухая Верейка» уже было написано и в статьях, и в книге, и в последующих обсуждениях на интернет-форумах. Командуя войсками в боевой операции, Катуков пользовался военными картами, а вовсе не «народными топонимами», даже если предположить, что таковые и были. Предположение, что в ходе операции он стал бы искать старожилов и спрашивать их как же всё-таки называется часть села за церковью (где по заверениям «находчиков» и был похоронен Лизюков), вместо того, чтобы посмотреть на карту да написать «у церкви в Лебяжье», звучит абсолютно надуманным. Пора давно признать, что мифическая «Сухая Верейка» - это ошибка автора мемуаров, и не искать того, чего нет. Но г-н Попов всё ищет. Вот он ссылается на некий «хутор» с названием «Сухая Верейка» прямо в центре (!) села Лебяжье и пересказывает пересказ умершей К.Т. Зоркиной о рассказе тоже умершей женщины, которая, якобы, называла так часть Лебяжьего вблизи церкви. При этом получается, что проверить утверждения г-на Попова невозможно, ведь ни у одной из женщин вы уже ничего не спросите. Однако найти знающих людей всё же удалось! Не далее как в мае этого года воронежец Александр Баев, чей дед погиб в Лебяжьем, приезжал в это село и искал старожилов, которые могли бы рассказать о возможном месте захоронения наших бойцов. В том числе поинтересовался он и селом (хутором) «Сухая Верейка» - этим якобы «народным топонимом», по выражению г-на Попова. Привожу рассказ г-на Баева. «В выходные был в Лебяжьем. Разговаривал с Верой Яковлевной С., 1936 года рождения. Она родилась и всю жизнь прожила в этом селе, сначала - в его западной части, а с 1954 г. в центре, недалеко от церкви. На мой вопрос, знает ли она, где находится «хутор Сухая Верейка», В.Я. ответила, что про «хутор» или «село» Сухая Верейка, она за всю свою жизнь и слыхом не слыхала. Вот вам и «мнение старожила». К тому же к выводу о том, что местные жители не знают в округе ни хутора, ни села с названием «Сухая Верейка», можно прийти и на основании статьи самого г-н Попова, который в 2004 году привёл на этот счёт слова главы администрации соседнего с Лебяжьим села – Большой Верейки (Согласно книге журналиста Ю. Жукова, ссылавшегося на личный рассказ маршала Катукова, Лизюков был похоронен у села Верейка, а вовсе не близ «Сухой Верейки». Этой «Верейкой» могла быть и «Большая Верейка», впрочем, равно как и 3 остальные Верейки – две «Малые» и одна «Нижняя». Вот вам и мемуары). В заключении разговора о «Сухой Верейке» приведу наглядный пример того, как г-н Попов «подгоняет» источники под нужные ему заявления. В 2004 году, при жизни «главной хранительницы письма Нечаева» К.Т. Зоркиной и задолго до сенсационных заявлений об обнаружении «захоронения Лизюкова» и необходимости их как-то обосновывать (в том числе и «народными топонимами»), г-н Попов писал, что «Сухой Верейкой», согласно рассказу бывшего председателя сельсовета, называется «не центральная часть Лебяжьего, где до сих пор высится полуразрушенная ампирная церковь, а окраина <села>…». А сейчас, когда надо притянуть эту самую «Сухую Верейку» к найденному у церкви захоронению, г-н Попов заявляет: «установлено: единственно возможная топографическая интерпретация народного топонима - кладбище села Лебяжье». (Вообще-то кладбище Лебяжьего находится не у церкви, а у дороги на выезде из села. Было ли когда-нибудь кладбище возле самой церкви – это вопрос открытый.) При этом он ссылается не на какие-то «новые материалы», которыми он любит оправдывать непредсказуемые повороты в изменчивых объяснениях «находчиков», а на один и тот же источник – рассказ умершей женщины, который измениться никак не мог! Вот вам и народные топонимы. Подводим итог по «Сухой Верейке». Раньше мы уже установили, что никакой «Сухой Верейки» не было ни на картах, ни в документах. Теперь, прямо от старожила Лебяжьего, мы узнали, что её и в «народной молве» никогда не существовало. А есть она только в мемуарах Катукова и в пересказах «письма Нечаева». Больше нигде. Вы не находите это странным? Складывается впечатление, что автор «письма Нечаева» позаимствовал название села именно из мемуаров Катукова… А теперь поговорим о том, как пересказывалось легендарное письмо Нечаева в разных статьях о Лизюкове. Заметим, что первые интерпретации «письма Нечаева» появились ещё при жизни уважаемой К. Т. Зоркиной. Именно они, скорее всего, являются наиболее точными по отношению к оригиналу (поскольку ещё живые тогда «хранители писем» могли и возмутиться журналистской «отсебятиной», если бы она имела место). За последние 15 лет содержание письма никак не могло поменяться, поскольку его автор (по заявлениям оппонентов) П. И. Нечаев умер в 1998 г. Поэтому наиболее близкая к оригиналу интерпретация «письма» приведена в статье двух авторов: А. Тимофеева в 2002 году и П. Попова в 2004 году. Утверждать это позволяет и большое сходство деталей у обоих авторов. Обратим внимание на вариант «письма Нечаева» в его ранней версии, появившейся до сенсационных заявлений о находке, сделанных в 2008 году уже после смерти К. Т. Зоркиной. В обоих пересказах есть: некий хутор Хрущёво севернее Землянска, где Нечаев (у Тимофеева - лейтенант Н., из чего теперь нетрудно догадаться, что речь идёт о Нечаеве) увидел погибших танкистов; пленные немцы, грузившие трупы на танк; двое подполковников, распоряжавшихся похоронами погибших и изымавших у них награды и документы. В своей версии 2004 года П. Попов добавил к «тексту письма» «новую офицерскую форму» убитых, которая «поразила» Нечаева, написал о том, что вывоз погибших танкистов был заданием, которое получили три экипажа и заявил, что населённый пункт, куда привезли танкистов, значился в военных документах именно как «Сухая Верейка» (подчеркну, что ничего подобного в военных документах не встречается). Заметим: ни в одном из ранних пересказов нет никакого упоминания про то, что могила была у церкви, а просто сказано, что хоронили погибших в Сухой Верейке. Отметим, что в последней статье г-н Попов заявил, что К.Т. Зоркина дважды лично читала ему «письмо Нечаева», что «поисковики зачитывали письма Нечаева именно что сто раз и буквально до дыр. Их наизусть выучили и старые, и молодые поколения энтузиастов». Стало быть, как это следует из заявлений г-на Попова, НИ У КОГО не было никаких сомнений по поводу авторства письма. И вдруг… сразу после раскопок лидеры ПО «Дон», которые больше чем кто-либо другой знали о легендарном письме, публично заявили, что письмо написал совсем другой человек, а именно личный водитель Лизюкова – Николай Боцкин! Чем это объяснить? Они что, всё разом забыли? А вслед за ними разом забыли всё и целые «поколения энтузиастов», зачитывавших «письма Нечаева» сто раз и до дыр? У всех наступило некое историческое помешательство? Г-н Попов на этот счёт хранит полное молчание. Более того, в период триумфального шествия в СМИ «письма генеральского водителя» он ни словом не обмолвился в газете о том, что никакого «письма водителя» на самом деле не было, что это полный вздор. Почему? Если он хорошо знал об авторе и содержании легендарного письма задолго до сенсационных заявлений, отчего же он не поправил тогда придумщиков? Читаем его статью от 28.6.2008 года, где он беседует с «главным архивистом» ПО «Дон» А. Курьяновым, заявившим ему, что раскопки проводились именно по письму «личного шофёра» Лизюкова. И г-н Попов воспринимает это как должное, никаких возражений и поправок не делает. А как же письмо Нечаева? О нём ни А. Курьянов, ни П. Попов не говорят ни слова, как будто его никогда и не было, хотя оба о нём хорошо знают. (Что за наваждение? Этого парадокса г-н Попов так и не объяснил и вообще старательно избегает затрагивать эту тему до сих пор.) При этом в пересказах «письма Нечаева» появляются новые детали: убитые танкисты превратились в рядовых красноармейцев-автоматчиков, появился «второй член экипажа», лежавший с «Лизюковым» в отдельном захоронении, а «Сухая Верейка» ненавязчиво превратилась в Лебяжье. Примечательно, что А. Курьянов говорит о том, что якобы все личные вещи Лизюкова «были сняты и собраны перед погребением и затем увезены». Этим он объясняет читателям почему «генерал Лизюков» оказался в могиле без обмундирования, хотя лежавший рядом с «генералом» погибший имел «остатки танкистской формы». Как видим, этот пересказ явно соответствует не первоначальному варианту «письма», а фактическим результатам раскопок, но тут А. Курьянов (и вслед за ним не возражающий ему и хорошо знающий «оригинал письма» К.Т. Зоркиной г-н Попов) прибегает к беспроигрышному ходу: он заявляет, что именно так всё и было описано в письме, что «всё совпало». При этом проверить его слова нет никакой возможности. Я уже писал об этом, но ещё раз повторюсь: вольные интерпретации отсутствующего «письма» являются той спасительной палочкой-выручалочкой, к которой всякий раз прибегают «находчики», когда, запутавшись в собственных объяснениях, в очередной раз попадаются на нестыковках и лжи. При таком «методе доказательств» под любые детали фактически обнаруженного захоронения можно подогнать любой нужный «текст». А ведь никак не проверяемые пересказы отсутствующего «письма» наши оппоненты и призывают всех считать «царицей доказательств». Идём дальше. Февраль 2009 года. «Письмо генеральского водителя» оказалось «уткой» и «лопнуло» под грузом лжи. «Находчики» экстренно отбросили его в сторону, сделали поворот «кругом» и опять взялись доказывать обнаружение могилы Лизюкова «письмом Нечаева». При этом в его пересказах появляется церковь, кладбище, а «Сухая Верейка» переименовывается сначала в хутор Сиверцев, а потом, стараниями г-на Попова, уже в часть села Лебяжье. Стоит отметить, с какой уверенностью глава ПО «Дон» ссылался на отсутствующее письмо, рассказывая о фактических результатах раскопок: «Когда раскопали могилу полностью, все испытали шок! Настолько точно совпали все детали с описанием могилы в подлиннике письма Нечаева» (но проверить уже невозможно!). В общей яме, навалом, лежали тела пятерых автоматчиков, а отдельно — похороненные с почестями два офицера- танкиста. Один — без одежды, как и было указано насчет Лизюкова в письме» (в ранних пересказах «письма» ничего подобного не было. - И.С.). Сам г-н Попов также добавляет в «письмо» новую подробность: «По сведениям танкиста-водителя, те, кто хоронил генерала, сравняли могилу с поверхностью земли, чтобы ее не увидели наступавшие фашисты». Эта ранее не упоминавшаяся деталь помогает журналисту объяснить почему «после войны взять могилу на учет в Советах и военкоматах никак не могли». С выходом в 2011 году книги А. Курьянова мы узнали ещё большее количество новых деталей легендарного письма, причём деталей, поразительно точно подтверждающих предложенную автором книги версию! Правда, ставший значительно более осторожным главный архивист ПО «Дон» сделал туманную оговорку, что, дескать, рассказанные им в книге подробности «похорон Лизюкова» он взял не только из отрывков письма, но и неких других источников. Однако отсутствие каких-либо сносок на эти «источники» и сам характер приведённых им подробностей однозначно говорят, что почерпнуты они опять же из вольных пересказов всё того же «письма». Так, в «письме» уже появляется указание, что захоронение производилось «у каменной ограды кладбища напротив церкви», куда, оказывается, тело Лизюкова 24 июля якобы доставил замкомандира 1 гв. тбр Горелов на танке Нечаева. Называются имена прежде неназванных и ненайденных подполковников (причём имя одного из них, на удивление, совпало с упоминаемым в мемуарах Катукова, а имя второго Нечаев якобы написал с ошибкой и эта ошибка точно названа автором книги!). Сообщается, что Нечаев, оказывается, записал их имена «на клочке бумажки», что «опасаясь осквернения врагами могилы Героя, похоронная команда не обозначила место захоронения» и кем-то «решено было считать это захоронение временным и позже, после изгнания отсюда гитлеровцев, торжественно с воинскими почестями перезахоронить Лизюкова и его танкистов». Как видим, проходя вместе со своими толкователями через штормы исторических споров, «гибкие» пересказы письма с готовностью подтверждали всё новые и новые объяснения «находчиков», а само «письмо» стало произведением устного народного творчества и зажило самостоятельной жизнью! Наконец, творческий порыв г-на Попова в интерпретации «письма» привёл к тому, что он стал однозначно противоречить сам себе (об этом ниже). Вернёмся к статье моего критика. Г-н Попов пишет, что в изученных мною материалах 2 ТК мне не встретился ни один нужный документ и заключает: «Но разве отсутствие документов в ущербных архивах (вызывает неподдельное удивление такая оценка архивов человеком, считающим себя историком! - И.С.) – повод для игнорирования не нравящегося Сдвижкову факта?» Стоп. Спросим: какого такого факта? Судя по тексту г-на Попова, фактом он называет то, о чём написал автор мемуаров. Однако же ещё раз повторим: рассказы мемуаристов историки отнюдь не приравнивают к достоверным фактам! Более того, мемуары проверяются документами, а не документы мемуарами! Идём далее. Цитата: «А на чем зиждется центральная версия липчанина, будто тело генерала Александра Лизюкова закопали где-то на опушке рощи? Оказывается, на тех цитатах из изданий, которым он отчего-то полностью доверяет. Одна - из книги журналиста Александра Кривицкого, другая - из книги писателя Константина Симонова. Они о том, что по приказанию полковника Никиты Давиденко его разведчики захоронили «неизвестный» труп «с раздавленной головой», из комбинезона которого извлекли «вещевую книжку на имя генерал-майора Лизюкова».. Где здесь ловкость журналистских рук? Показываю. Г-н Попов «не видит» и не сообщает читателям о том, что приведённая мной цитата была отнюдь не текстом, написанным самим Симоновым, а цитатой из приведённого им в книге ДОКУМЕНТА! Этот документ привёл в своей книге и «правильный» (по П. Попову) автор – А. Курьянов. Отрывок из книги Кривицкого в свою очередь дополняет и подтверждает этот документ и уж никак ему не противоречит. Но г-н Попов опять этого «не понимает». Он спрашивает у меня, почему же я не цитирую книгу «Повесть о братьях», где якобы Давиденко «был уверен, что труп Лизюкова найти не удалось» и из одного этого заключает, что «все громоздкие рассуждения в первой части «Тайны гибели…» бесплодны». Поразительно рассуждает г-н Попов! Он всерьёз предлагает нам вот какую логику определения истинности: если из трёх равнозначных источников два взаимно подтверждают друг друга и противоречат третьему, то верить надо… третьему источнику, ведь он же опровергает первые два! Но ведь и тут мой оппонент лукавит. В своём патетическом обращении он не упоминает главный официальный источник – справку-доклад генерал-майора Жукова, где и были приведены показания Давиденко, которые позже опубликовал в своей книге и Симонов. Таким образом, не два, а уже три источника (если говорить формально) противоречат избранному ему заявлению, но г-н Попов всё равно призывает верить выгодной ему фразе. Недобросовестность и предвзятость такого подхода совершенно очевидна, и на этом можно было бы и закончить обсуждение непременной «необходимости» цитирования названной им книги, но если уж г-н Попов спрашивает «почему я не цитирую «Повесть о братьях»?», я не буду уходить от ответа и объясню это. Начнём с того, что эта книга не является историческим исследованием. Это – историко-литературный очерк, сама форма которого предполагает весьма вольное отношение к имеющимся материалам, необязательность сносок на источники, творческую реконструкцию сцен и диалогов, свидетелем которых авторы никак не могли быть, и тому подобные черты. К тому же, эта книга была издана в такое время (1976 г.), что даже получить элементарный доступ в ЦАМО было для исследователей большой проблемой, не говоря уже о том, чтобы изучать там нужные дела. Стоит ли удивляться, что в книге «Повесть о братьях» даже нет упоминаний о документах, касающихся гибели Лизюкова? Пара страниц, посвящённая этому вопросу, в сущности, представляет собой пересказ изданных к тому времени мемуаров Симонова, Кривицкого, Жукова и Катукова, «сплавленных» воедино. Увы, с ошибками. Так, авторы «понизили» в должности комиссара 2 ТК Ассорова, назвав его комиссаром 148 тбр, а датой гибели Лизюкова назвали 25 июля (судя по всему, взяли её из мемуаров Катукова). Приказать своему адъютанту идти на выручку 89 тб, как об этом пишут авторы «Повести…», Лизюков никак не мог, так как его адъютант капитан Пендак изначально ушёл в рейд с этим батальоном и находился с ним вплоть до своей гибели. 38 армии, с которой согласно тексту «Повести…» 2 ТК получил боевую задачу, на тот момент в районе операции ещё вообще не было, а 2 ТК действовал в составе опергруппы Чибисова. Из этих неточностей становится очевидной явно недостаточная осведомлённость авторов в освещаемом ими вопросе. Впрочем, нас больше интересует отрывок текста, где говорится о воспоминаниях Давиденко. Привожу его целиком: «В своих воспоминаниях гвардии полковник в от¬ставке Н. В. Давыденко приводит некоторые подроб¬ности гибели Героя Советского Союза А. И. Лизюко¬ва. Он пишет, что, не имея сведений от прорвавшего¬ся в район Русско-Гвоздевских высот 89-го танкового батальона 148-й танковой бригады, генерал Лизюков и полковой комиссар Асоров отправились в бой на танке KB 148-й танковой бригады...Труп А. И. Лизюкова найти не удалось: гитле¬ровские вандалы увезли его в неизвестном направлении. «Даже после смерти он был страшен врагу»,— пи¬шет Н. В. Давыденко». Как видим, перед нами не «воспоминания Давиденко», а весьма неполный пересказ справки-доклада генерал-майора Жукова о месте гибели и похорон генерала Лизюкова. Авторы «Повести..» взяли его, судя по всему, из воспоминаний Симонова, ошибочно назвав его «воспоминаниями» Давиденко. На самом деле, как это следует из текста докладной, Давиденко вовсе не рассказывал о действиях 148 тбр 2 ТК, так как вообще служил в другом корпусе и, по понятным причинам, не знал предшествовавших гибели Лизюкова обстоятельств. Он дал пояснения только о найденном трупе в комбинезоне с вещевой книжкой Лизюкова, совершенно определённо написав, что указанный труп по его приказу был ЗАХОРОНЕН. Ничего больше про судьбу Лизюкова он пояснить не смог, и ни про какие показания пленных немцев (откуда теоретически только и могла пойти информация о вывозе трупа Лизюкова врагом) не упоминал. Как же в таком случае (по версии авторов «Повести…») он мог быть уверен в том, что «гитлеровские вандалы увезли труп Лизюкова в неизвестном направлении»? Откуда он вообще это мог узнать? А ведь именно из этой фразы и следует далее в тексте закавыченный вывод, взятый якобы из воспоминаний Давиденко. Причём ни сноски, ни даже пояснений, откуда взялась эта фраза, авторы «Повести…» не дают. И вот что ещё характерно: сам Кривицкий, больше и детальнее всех рассказавший о свидетельствах Давиденко и его письме вдове Лизюкова, написал именно про захоронение танкиста с вещевой книжкой Лизюкова, а вовсе не про «гитлеровских вандалов, увёзших труп Лизюкова в неизвестном направлении» (равно как и про их страхи). А ведь это меняет дело принципиально, ибо делает несостоятельной «спасительную» для г-на Попова фразу из предложенной им в качестве «источника» книги! Все эти ошибки, нестыковки и странности заставляют ответственного исследователя серьёзно усомниться в том, что в тексте «Повести…» действительно приведена подлинная цитата из воспоминаний Давиденко, а не что-то совсем другое. Таким образом, становится совершенно очевидным, что обсуждаемый нами отрывок из текста «Повести…» никак нельзя назвать воспоминаниями Давиденко! Это их весьма неточная и противоречащая источникам интерпретация. Поэтому упрёк г-на Попова прозвучал не по адресу, а сама «Повесть…», за которую он ухватился как за последнюю историческую соломинку, его никак не спасает! Более того, в том же самом месте книги мы видим деталь, которая говорит отнюдь не в пользу наших оппонентов, ибо в очередной раз подтверждает возможность того, что убитым неопознанным танкистом как раз и был Лизюков. А именно: те же самые авторы сообщают, что одет Лизюков был «в обыкновенный комбинезон и танкистский шлем — он всегда так одевался, идя в бой» (Подчёркнуто мной – И.С.) Но характерно, что, призывая считать «Повесть о братьях» источником и цитируя из неё нужные ему места, об этой детали в тексте г-н Попов не упоминает. Не выгодно. Вот ещё одна маленькая хитрость г-на Попова. Он ссылается на нужное ему место из «Повести…» якобы с показаниями Давиденко и тут же, буквально на следующей строчке назидательно напоминает, что эти показания были опубликованные в книге А. Курьянова (справка-доклад). При этом он не говорит, что то, что опубликовано у Курьянова ПРЯМО противоречит написанному в повести! Так что, г-н Попов, в сущности, опровергает сам себя! К тому же напомню, что сами авторы «Повести…» в своё время прямо говорили о своём НЕСОГЛАСИИ с мемуарной версией Катукова, которая явилась основой для объяснений «находчиков», причём сделали это исходя не из собственных предположений, а на основании рассказа сына Лизюкова Юрия. Завершая разбор этого вопроса, надо сказать, что бесплодными оказались именно громоздкие построения г-на Попова, попытавшегося «доказать», что после войны Давиденко был, якобы «уверен, что труп Лизюкова найти не удалось». Наконец, последнее о Давиденко. Г-н Попов пишет, что «показания Давиденко впервые были опубликованы в книге Курьянова». Но это просто обман читателей. Историкам хорошо известно, что показания Давиденко из справки-доклада впервые опубликовал Симонов, за 30 лет до Курьянова.
Краевед: Продолжу читать статью моего оппонента: «Ради справедливости напомню, что «ВК» на несколько лет стал единственной газетой, которая предоставила Сдвижкову свои страницы для лизюковской полемики». Выражаясь так, г-н Попов, явно пытается создать у читателей впечатление, что ни одна газета или какое-либо иное издание не хотели публиковать мою статью, и лишь «Воронежский курьер» великодушно согласился. На самом же деле другим газетам я ничего и не предлагал, а передал свою статью в «ВК», который принял её без каких-либо условий и вскоре опубликовал. Также моё исследование в виде нескольких статей про Лизюкова было опубликовано и в журнале «Военно-исторический архив». «И он спорил в «Курьере» с воронежцами, но до тех пор, пока наши поисковики не обнаружили тело генерала - там, где предполагали они, а не их оппонент». Не было и нет никакого спора «липчанина с воронежцами». Не стоит выставлять дело так, словно против меня единым фронтом выступил весь Воронеж и вся Воронежская область. Это ложный намёк. Более того, среди воронежцев тоже есть немало моих единомышленников, о чём г-н Попов хорошо знает, но предпочитает об этом не упоминать. Что же до «обнаружили тело генерала», то это очередной пример того, как г-н Попов безапелляционно выдаёт свои голословные заявления за якобы уже доказанные факты. Далее г-н Попов сообщает, что вся вторая часть моей книги посвящена обоснованию «чересчур смелого и оскорбительного утверждения» о том, что «Торжественное официальное перезахоронение «генерала Лизюкова», несомненно, является ярким примером возвышающего нас обмана, с помощью которого благородно «раскрывается» еще одна тайна Великой Отечественной войны». Здесь я хочу прямо спросить г-на Попова: кого я оскорбил своим правом иметь личную точку зрения на историю с нахождением могилы «генерала Лизюкова»? По-моему, оскорбительными стоит назвать не мои выводы, основанные на документах и показаниях очевидцев, а попытки ввести в заблуждение самих воронежцев и с помощью ловкой словесной эквилибристики убедить их в том, что в 2009 году в городе был захоронен именно генерал Лизюков. Да, я излагаю свою точку зрения и для её защиты привлекаю массив документов, ожидая того же от тех, кто со мной не согласен. Если вы уверены в своей правоте, доказывайте её фактами, а не прибегайте к бездоказательным выпадам. И ещё по поводу «оскорбительности». Ответьте, г-н Попов, посчитали бы вы оскорбительным, если бы останки вашего родственника решили бы без всякого у вас спроса назвать именем некоего генерала и торжественно похоронить? Разве вас бы это не задело, не заставило возмутиться? А ведь именно это и произошло в случае с захоронением в Лебяжье, да только родственники найденного там погибшего об этом не знают... Г-н Попов восклицает: «Сдвижков не верит никому. Читатель должен заключить, что обманывали и обманывают все поголовно: и уже покойные руководители военно-исторического и поискового движения, такие как известный в Воронеже ветеран Великой Отечественной войны Ксения Зоркина, и современные поисковики Михаил Сегодин и Александр Курьянов, и Воронежский областной совет ветеранов, и комиссия при облправительстве, и высшее руководство региона во главе с губернатором Гордеевым (оно санкционировало перезахоронение командарма)» Обратите внимание, как «ненавязчиво» упоминает г-н Попов высшее руководство региона и фамилию САМОГО губернатора, санкционировавшего «перезахоронение командарма». Уж если ОНИ сказали, то так оно и есть, ОНИ ж ошибаться не могут! Это ведь ОЧЕНЬ сильный «исторический» аргумент! (Да, народ-историки, тут - шапки долой и рот закрой!) Очевидно, что, упоминая имена первых лиц региона, г-н Попов пытается придать ОСОБЫЙ вес своим газетным заявлениям, так сказать, просигнализировать «наверх», а также поднять градус общественного негодования в мой адрес. Однако, давайте же разберёмся. Разве я писал об обмане со стороны покойных руководителей военно-исторического и поискового движения, ветеранов войны, тех же белорусских родственников (они, судя по всему, предпочли, к сожалению, обманываться…) и журналистов, которые сгоряча торопились писать о «сенсации», не разобравшись. Они не обманывали, они просто не знали. Вас, г-н Попов, я к таковым не отношу. Вы знали гораздо больше, и времени во всём разобраться было у вас достаточно, но в силу ли должностной несвободы или же по собственному выбору вы встали на путь оправдания лжи и выдумок, что и демонстрируете в своих статьях. Теперь про власть. Сказать по-честному, про губернатора до этой статьи Попова я даже и не думал: ну какой из него «обманщик» в истории с Лизюковым? Он совсем другими делами занят, а не проверкой того, всё ли сходится в исторических объяснениях лидеров ПО «Дон» или не в меру ретивых «телевизионщиков». Доложили ему: «Это – Лизюков! Это точно он!!» - он и санкционировал, не вникать же ему во всё самому! Что же до обременённого властью «высшего руководства региона», то и ему уж явно было не до тщательного исторического анализа этого запутанного дела. Для этого ж нужно и время, и силы, и соответствующие знания… А потому чиновникам вполне хватило вывода комиссии на основании некоего представления лидеров ПО «Дон», да, при разочаровывающем результате экспертизы ДНК, как нельзя кстати прозвучавшего мнения местного эксперта! Здесь надо сказать и о том, что в составе вышеназванной комиссии историческим обоснованием находки, судя по официальному сообщению ВК и статье самого г-на Попова, занимались не независимые историки, а лидеры ПО «Дон», то есть те самые люди, которые к тому времени уже публично заявили об обнаружении захоронения Лизюкова и коих поэтому никак нельзя назвать в этом вопросе лицами беспристрастными. Не удивительно, что явные неувязки, натяжки и нестыковки своих объяснений и их очевидное несоответствие документам они предпочли «не заметить». Всё это говорит о том, что объективной исторической экспертизы находки вообще не было. «Каковы же основные причины неверия Игоря Сдвижкова? Оказывается, он пользуется не документальными отчетами поисковиков или материалами комиссии. Сдвижков следит за происходящим из другого города, читая газеты и смотря телепередачи». Основные причины неверия состоят вовсе не в том, что я не пользуюсь отчётами поисковиков или материалами комиссии, а в том, что архивные документы опровергают их выводы. К тому же, ни ПО «Дон», ни вышеназванная комиссия не обнародовали своих отчётов, материалов и даже официальных решений, и судя по всему, они этого делать и не собираются. Если вы, г-н Попов, имели возможность пользоваться этими бумагами, дайте возможность и остальным, наконец, поверить в безупречные выводы «находчиков» и навсегда закрыть вопрос с местом первоначального захоронения Лизюкова. «Вот телевизионщики по ошибке (а может, ради красоты видеоряда) показали не то письмо, о котором говорили авторы раскопок. Но позвольте, разве сбор телеопечаток - метод для ответственного исследования?» О грубой подтасовке «телерасследователей» из НТВ, которых г-н Попов так и не отважился назвать прямо, а также о последствиях их «шалостей» с фальшивым письмом я подробно написал в книге, где конкретно всё ему же и объяснил, но г-н Попов опять в упор «не заметил» написанного, как будто ничего этого и не было. Более того, сам Попов, цитируя Курьянова в статье от 28.6.2008 г. (в пору обоснования раскопок «письмом генеральского водителя») не задаёт ему никаких вопросов о том, как же в таком случае быть с письмом Нечаева, которое раньше было главным аргументом? Это метод какого исследования? И исследования ли вообще… «И поиск продолжается. Например, за прошедший год разыскан и опрошен прекрасный живой свидетель, личный радист генерала Василий Ольховик, сейчас - 90-летний ветеран. Он видел Александра Лизюкова за два часа до гибели и опроверг многое из того, что пытался домыслить автор «Тайны гибели…». Отвечаю конкретно: 1. В. Ольховика разыскали вовсе не за прошедший год, как об этом пишет г-н Попов, исподволь создавая у своих читателей впечатление, что работа продолжается, и недавно появились те самые «новые материалы», которые, мол, разрушают мою версию. О воспоминаниях В. Ольховика стало известно ещё в 2009 году. Подробно коснулся этого вопроса в своей книге и я. Так что ничего нового здесь нет, и г-н Попов отлично это знает, так как ОН САМ писал о В. Ольховике ещё 3 года назад! Но для разоблачительной статьи он, видно, об этом «забыл» - надо же было ему найти какие-нибудь «новые» спасительные для «находчиков» материалы чтобы продолжать выполнять непосильную для него задачу по борьбе с фактами и правдой! 2. Ничего из написанного в моей книге В. Ольховик никогда НЕ ОПРОВЕРГАЛ. «Опровергать» ЗА НЕГО как раз пытался и пытается сам г-н Попов, приписывая ему то, что он не говорил! Свидетелем чего называет он В. Ольховика? Я уже подробно показал, что уважаемый ветеран никак не мог быть свидетелем гибели генерала Лизюкова, и даже если он действительно видел генерала за два часа до его гибели, то это всё равно НИЧЕГО в нашем споре не меняет и НИЧЕГО не опровергает (об этом подробнее в книге). «Но главнейшим - в кавычках - достижением Сдвижкова стало его неверие в давнее письмо покойного теперь уже свидетеля - танкиста Павла Нечаева, на основании которого и была разыскана - спустя 66 лет после смерти - могила генерала Лизюкова. Нечаев остался ключевым свидетелем спешных, происходивших во время боя похорон. Он пояснял воронежцам, как найти необозначенную могилу (отступить от сельского храма и сухого дерева столько-то шагов вправо, столько-то – влево) и какие тела в ней лежали. Да только официального названия села танкист не назвал, так как просто его не знал". Данные о том, что в письме Нечаев указал расположение могилы вплоть до отмера шагов, являются очередным «вбросом» информации из «пропавшего» письма. Сложно сказать, какая это вариация по счёту, но уже далеко не первая и даже не вторая. Откуда ж взялись «шаги», если ни в одном из 3 пересказов их раньше не было? Учитывая, что оригинал «неуловимого» письма так и не появился, мы приходим к очевидному выводу, что это плод воображения самого г-на Попова, который решил этими новоявленными деталями сделать свои заявления убедительнее для незнающего всех обстоятельств дела читателя. Заявление о том, что Нечаев в письме не указал населённый пункт, является очередным примером лукавства г-на Попова. Раньше он уверенно писал в пересказе того же самого письма про официальную «Сухую Верейку»! Цитирую, к примеру: «Танкисты получили приказ выйти в населенный пункт Сухая Верейка — так он значился в документах – (ВК, 28.2.2009 г)». Совершенно очевидно, что в документах используют официальные названия, а вовсе не «народные топонимы». Селом всегда было и остаётся Лебяжье, а не неизвестный даже местным старожилам хутор «Сухая Верейка». Более того, из приведённого самим же г-н Поповым единственного неменяющегося пересказа «письма Нечаева» (опубликованный в газете запрос в музей Саратовского военного училища) следует, что местного населения в Лебяжьем видно не было и что все свои вопросы Нечаев задавал своему командиру. Спрашивается, откуда ж узнал тогда Нечаев неофициальный «народный топоним», записав его на бумажку? Видно, после неувязки с отсутствующей на каких-либо картах и в документах «Сухой Верейкой» г-н Попов решил теперь за Нечаева села «официально не знать» и вообще не называть. «Но Сдвижков не верит, что письмо существовало. (И здесь г-п Попов в который уже раз передёргивает. В приложении к книге я прямо написал: «я не делаю каких-либо категорических заявлений, а лишь предлагаю пищу для размышления».) «Обман» с письмом - стержень, на который автор книги нанизывает зыбкие доводы, начиная с самых первых страниц второй части. … Хотя все вышло с точностью до наоборот». Повторю, что я считал и продолжаю считать, что «письмо Нечаева» как исторический «источник» не выдерживает критики, и «всё» отнюдь не вышло с точностью до наоборот, в чём нас опять же голословно уверяет мой оппонент. Далее г-н Попов неожиданно заявляет: «Но Сдвижков выдвигает более обидные и несправедливые обвинения. И порой абсурдные. Мне, как никому другому, горько читать упрек в адрес Ксении Зоркиной: «Я полагаю, что если бы она изучила секретные прежде документы, ее вера в письмо Нечаева - единственный известный ей на тот момент «исторический источник» - была бы сильно поколеблена!». Так сказано о главной хранительнице письма». Я удивляюсь странности восприятия г-на Попова. Где он тут увидел упрёк? Если г-н Попов не понимает, то я объясняю ему, что, будучи сам знаком с К.Т. Зоркиной, я в книге выразил надежду, что в отличие от иных горе-«историков», пеняющих на «ущербные» архивы и превозносящих сомнительные пересказы, она, если бы изучила недоступные ей раньше документы, всерьёз задумалась бы о достоверности изложенного в письме рассказа. Именно это, а также сожаление, что увидеть те документы К.Т. Зоркина не успела, я и хотел выразить в книге. По-моему, это очевидно. «Нередко изыскания Сдвижкова до изумления странны» – пишет г-н Попов. «То он обращается с запросом (почему-то через красноярского журналиста) к сотрудникам Воронежского краеведческого музея (кто же из них сможет подтвердить, что видел или не видел письмо в случае, когда оно пришло в музей полвека назад и было передано кому-то из покойных ныне ветеранов? То гадает, посылал ли Иван Шматов заготовленный запрос в Саратовское училище (но беседует, однако, не с самим ветераном Великой Отечественной, а с директором училища)". Объясняю. Запрос в Воронежский краеведческий музей красноярский журналист делал по своей собственной инициативе, а не по моей просьбе, поскольку сам заинтересовался проблемой поисков останков генерала Лизюкова. Копию полученного ответа он передал мне. К тому же, меня удивляет двойной стандарт, исповедуемый г-ном Поповым. Ему, почему-то, совершенно не кажется странным обращение не от поисковиков, а от председателя Совета ветеранов ВО И. Шматова в музей Саратовского военного училища по поводу письма Нечаева (письмо И. Шматова, кстати, там не получали и вообще о нём ничего не слышали). Что же до изумления г-на Попова по поводу моего необращения к самому И. Шматову относительно его письма в Саратовское военное училище, то это изумление ДЕЛАНО. Он ХОРОШО понимает, какая обстановка сложилась в Воронеже после моего публичного выступления против официальной версии. Откровенная беседа с И. Шматовым на эту тему оказалась невозможной, ибо, едва услышав просьбу рассказать о написанном им письме, он насторожился, от каких-либо комментариев отказался и вместо ответа отрезал, что «вопрос по Лизюкову для Воронежа закрыт!». Вот вам и беседа. «То показательно удивляется, отчего к поискам лизюковских останков в Лебяжьем не призывал известный ветеран и краевед Александр Гринько… А почему бы Сдвижкову не обратиться к родственникам Гринько, Зоркиной, Шумилова или, лучше всего, самого Нечаева? Нет, он преследует иную цель: найти не письмо или его сведения о нем, а обосновать свои сомнения. Такой вот предвзятый и далекий от научного подход". В который раз объясняю пафосно вопрошающему г-ну Попову, что поиски отсутствующего письма вовсе не являются в нашем споре главным вопросом, и это вовсе не моя, а «находчиков» забота его искать и найти. Главное здесь в том, что даже обнаружение письма отнюдь не делает его достоверным историческим источником, не противоречащим документам, как это всё время пытается представить своим читателям г-н Попов! В этом-то, а не в отсутствии бумажного письма как такового, и состоит главный изъян вымученных попыток «находчиков» и их СМИ-обеспечителей как-нибудь «исторически» обосновать дутую сенсацию. «К 452-453 страницам логика Игоря Сдвижкова, кажется, оставляет. Там - домыслы о старшем поколении. Нелепые рассуждения о том, знали или не знали «лидеры поисковиков», что Нечаев жив. Почему, рассуждает Сдвижков, не уточнили места захоронения - ведь достаточно было спросить «самого Нечаева», причем возможность спросить появлялась «СТО РАЗ!!!» (шрифт и пунктуация - из книги. - П. П.). Впрочем, логика, наверное, такова: автор невольно доказал самому себе то, во что не верит больше всего. (Вот это пассаж! Сдаётся мне, г-н Попов сам не вполне понимает, что он хотел сказать). Поисковики зачитывали письма Нечаева именно что сто раз и буквально до дыр. Их наизусть выучили и старые, и молодые поколения энтузиастов, благодаря чему, собственно, и удалось откопать Александра Лизюкова». Вот как? А что же они тогда в течении десятилетий никак не могли отыскать описанную могилу, коли они и письмо наизусть выучили, и село «вычислили», и схему имели и даже сколько и куда шагов от «сухого дерева» и храма отступить знали? Здесь стоит ещё раз обратиться к ранней статье самого г-на Попова (Тайна двух могил, ВК 2004 г.), где он описывал поиски могилы Лизюкова ДО сенсационных заявлений 2008 года и со слов ещё здравствовавшей тогда К.Т. Зоркиной. Из этого интересного и весьма подробного описания следует, что достаточной информации даже о приблизительном местонахождении искомой могилы «главная хранительница письма Нечаева» не имела, о чём красноречиво говорят её многочисленные попытки узнать что-то от местных жителей, выезд на раскопки некой пустой ямы-могилы на окраине села, предположение, что могилу надо искать ближе к хутору Павловка…Словом легенды, раздумья и полная неопределённость… Спрашивается, а зачем же всё это было делать и гадать, если у К.Т. Зоркиной было письмо с точным и подробным описанием захоронения, как нас сейчас пытаются уверить? Зачем расспрашивать старожилов и ходить в раздумьях по селу, раскапывая разные ямы, если точно было известно, что Лизюков похоронен не где-то у «Сухой Верейки», а конкретно у церкви, да ещё и с точным описанием сколько и куда шагов надо делать? А как же легендарная схема, которая якобы была приложена к письму? Ведь даже если её у К.Т. Зоркиной не было, то она обязательно должна была хотя бы помнить, что по схеме захоронение должно быть у церкви, а не где-то ещё… Однако до сенсационных заявлений 2008 года поиски захоронения Лизюкова проходили отнюдь не только у церкви, а чуть ли не по всей округе вплоть до реки Дон в 20 км. от Лебяжьего (об этом читаем у того же А. Курьянова)! И эти поиски проходили не в пору сетований о потерявшемся «письме» (которое, тем не менее, поисковики «зачитали до дыр и выучили наизусть»), а при жизни К.Т. Зоркиной, у которой был его реальный экземпляр! О чём это говорит? На мой взгляд, это красноречиво говорит о том, что в реальном (а не додуманном позже «как надо»!) тексте письма не было всех тех новоявленных деталей, о которых нам говорят сейчас «находчики» в попытках убедить легковерных, что результаты раскопок поразительным образом совпали с письмом. Скорее, это пересказы «письма» были основательно подправлены и доработаны, чтобы соответствовать истории «блестящего обнаружения» ПО «Дон» захоронения легендарного командарма. Нет никаких сомнений в том, что если бы в тексте письма всё было описано именно так, как заверяют нас сейчас «находчики», найти искомую могилу можно было бы гораздо раньше и без всяких непонятных блужданий по округе. В связи с этим можно сделать предположение, что подлинный текст некоего «письма» у кого-то из находчиков есть и сейчас, а вовсе не потерялся! Да только дело в том, что по своей информативности оно гораздо беднее его «доработанных и подправленных» в нужную сторону пересказов, а потому безнадёжно проигрывает им как подходящий «находчикам» источник. Возможно, в нём даже нет чёткого указания на то, что могила была вырыта у церкви. Поэтому, как бы парадоксально это ни звучало, но предъявить сейчас настоящий текст письма «находчикам» не выгодно! От его публичного обнародования им будет больше вреда, чем пользы. Им гораздо выгоднее «пересказывать» это письмо так, как им надо. «Что же мы имеем, точно зная, что письмо было, и что мемуары или документы не противоречат ему? А имеем выдающееся попадание в цель. Все совпало по письму: и церковь, и примерное количество шагов, и останки. По теории вероятности находка такой же могилы в ином селе невозможна. Более того, экспертиза установила, что найденный череп в высшей степени схож с черепом Лизюкова». Тут опять: что ни фраза, то пример натяжек, выдаваемых за правду! Во-первых, документы письму однозначно противоречат, и г-н Попов это хорошо знает. Во-вторых, и мемуары по большей части тоже письмо не подтверждают, а противоречат ему. Даже в мемуарах Катукова, на которые «находчики» ссылаются как на истину в последней инстанции (!), и то написано, что Лизюкова якобы похоронили на кладбище близ села Сухая Верейка, то есть, исходя из фактической топографии местности, НЕ у церкви в САМОМ ЦЕНТРЕ села ЛЕБЯЖЬЕ. В-третьих, далеко не «всё» совпало с исходным (первоначальным) пересказом письма, а точнее сказать, вообще мало что совпало (об этом подробнее в книге). В-четвёртых, по теории вероятности, о которой так уверенно пишет г-н Попов, находка схожей могилы в ином селе в тех краях очень даже возможна. Далеко и ходить не надо – возьмём ту же Нижнюю Верейку, чем она хуже? Да даже лучше - там тоже есть церковь, рядом с церковью есть кладбище (которого, кстати, у церкви в Лебяжьем сейчас нет, и было ли оно там в годы войны – неизвестно), а в названии села хотя бы одно слово совпадает с приведенным в мемуарах Катукова! В-пятых, никакой экспертизы, как это хорошо знает г-н Попов, вовсе не было. А было некое «частное исследование останков», проведённое местным и отнюдь не независимым экспертом (без всяких для него служебных последствий), который вскоре благополучно ушёл в отставку, и с кого уже ничего не спросишь. Материалы его «исследования» нигде не обнародованы, и в доступе к ним официально отказано! Что же касается черепа, который в высшей степени схож с черепом Лизюкова, то г-н Попов «забыл» сказать, что о «высшем сходстве» в 85 % заявила не комиссия независимых экспертов, а один только эксперт Липецкий, чью субъективную оценку теперь ни проверить, ни оспорить невозможно, так как концы его исследований в буквальном смысле слова ушли в землю. Благоразумно промолчал г-н Попов и о странном результате генетической экспертизы, когда московскому эксперту не удалось выделить нужный материал даже из хорошо сохранившихся зубов – этой кладези ДНК (по заверениям эксперта Липецкого). Я уже раньше писал и ещё раз повторю, что этот удивительный парадокс либо свидетельствует о том, что эксперт Липецкий не знает о чём сам говорит, либо о том, что московский эксперт просто профессионально не пригоден, коли не смог выделить ДНК из хорошо сохранившихся зубов. Но лично для себя я здесь вижу третье и, на мой взгляд, наиболее достоверное и понятное объяснение сего «парадокса». Эксперт Липецкий знал, о чём говорил, а эксперт Иванов – был и есть профессионал своего дела, и выделить ДНК из останков ему удалось. Да вот только с ДНК родственников оно НИКАК не совпало. Но заказавшую и оплатившую дорогостоящую экспертизу НТВ такой результат никак не устраивал. Они ж не зря затеяли своё громкое «расследование»! Вот и появилось соломоново решение. Впрочем, повторю опять: это лишь моё личное мнение, которое (в отличие от метода «доказательств» г-на Попова) я не выдаю за доказанный факт. Пока не будут опубликованы официальные результаты экспертиз нам остаётся только предполагать как они проводились и к каким выводам пришли. Но увы – кроме устных заявлений в телерепортажах никто из широкой общественности ничего больше про эти экспертизы не слышал. А как утверждает сам П.Попов, «телевизионщики» могли показать свои репортажи исключительно для «красоты видеоряда», а не с целью поведать правду. Таким образом, мы до сих пор точно не знаем, что на самом деле стояло за словами эксперта Иванова, сказанными им в телерепортаже НТВ, о невозможности выделить ДНК из останков. «Разумеется, никто не заявлял о стопроцентной идентификации останков. Бирки на скелете не было, да и не могло быть. Поисковики поступили вполне порядочно: заявили о находке не сразу, а по прошествии нескольких месяцев - после того как подвели под раскопки историко-архивную базу. (Никакой историко-архивной базы они и до сих пор не подвели. Вся их «база» - это мемуары да изменчивые пересказы пропавших неизвестно куда писем, которые в силу их отсутствия, не то что поверять документами, а даже увидеть нельзя). А уверенно сказали, что нашли, скорее всего, Лизюкова почти через год, когда обнаружили в архивах и письмо Павла Нечаева (пусть не в подлиннике, а в неточной копии), и неопровержимое упоминание о том, что танки Лизюкова бились у села Лебяжье. (Стало быть, здесь г-н Попов архивы ущербными не считает. При этом упоминание про «бившиеся у Лебяжьего танки» обнаружилось в ЦАМО, то есть в том самом архиве, который он сам же (!) назвал чуть выше «ущербным». Как же тогда понимать журналиста Попова: архивы для него ущербные или всё-таки нет? Или только тогда «ущербные», когда ему нужно?) Впрочем, остается довод, что судмедэкспертиза была проведена как бы в частном порядке, без некоторых официально полагавшихся представлений. Но он серьезным аргументом не является». Ещё раз напомню г-ну Попову, что «судмедэкспертиза» была проведена не «как бы», а именно - в частном порядке; что законная судмедэкспертиза в «частном порядке» не бывает, и что «частное исследование», за которое гражданин (а не эксперт) Липецкий не несёт никакой ответственности (чтобы он при этом ни сказал), не является каким-либо доказательством в принципе, равно как не является таковым и сам использованный им метод фотосовмещения. «И последний существенный вопрос: почему не дала никаких результатов экспертиза ДНК костных останков (двойная - по настоянию самих поисковиков)? Если кости времен Великой Отечественной войны не подлежат такой экспертизе за давностью лет, то как же быть с «успешным результатом» анализа останков царской семьи? Они пролежали в земле гораздо дольше… Увы, перед нами - лишний повод засомневаться как раз в подлинности костей Николая II, а не костей Александра Лизюкова». Да отчего же? Потому, что г-на Попова так обязывают писать должностные инструкции? А как же НЕСКОЛЬКО, (а не одна!) ОФИЦИАЛЬНЫХ экспертиз, проведённых НЕЗАВИСИМЫМИ экспертами из разных стран, результаты которых СОШЛИСЬ? Об этом г-п Попов благоразумно молчит… «Вспомните о политической подоплеке дела, о том, что в 1980-х годах было опубликовано документальное опровержение по поводу сохранности царских останков. Тогда утверждалось, что настоящие кости давным-давно уничтожены (Г-н Попов никак не поясняет читателям, откуда он это взял.). Напомню, что в недавнем прошлом экспертиза николаевских останков проводилась с участием воронежских экспертов. Полистайте подшивку «Курьера» и убедитесь, что они не сказали ничего вразумительного (Г-н Попов предлагает читателям искать мнения экспертов не в официальных отчётах, а в подшивке «Курьера», и никаких проблем в этом не видит. При этом в этой же самой статье он строго осуждает меня за такой подход! Теперь же, как ни в чём ни бывало, он сам предлагает своим читателям сделать то же самое). «Вообще-то факт раскопок, когда поисковики держали не в руках, а в памяти письмо с картой, уникален, есть в нем даже какая-то мистичность. Понимаю, допускаю, что многие люди, не имевшие тесного контакта с поисковиками, могут сомневаться, могут не верить. Но - не более того! По факту наши поисковики не только имели право объявить о находке - с огромной степенью вероятности - останков генерала Лизюкова. Они не имели права не обнародовать важнейшую версию, не заняться ее обоснованием, не привлечь - за неимением полных и полностью достоверных архивных данных - косвенные источники, в том числе важнейшее свидетельство Павла Нечаева (ещё раз, не уставая повторять, терпеливо напомню «историку» Попову: пересказы отсутствующих писем не являются историческим источником, пусть даже и «косвенным», тем более принимая во внимание тот факт, что по вопросу о гибели Лизюкова есть документы, и они эти пересказы ОПРОВЕРГАЮТ).
Краевед: Автор книги «Тайна гибели генерала Лизюкова», конечно, обладает правом по-прежнему не верить. Но он не имеет никакого морального права писать книги с обвинениями целых поколений подвижников в обмане (А вот это уже серьёзно: г-н Попов «клеит» мне «обвинения целым поколениям подвижников в обмане». Где г-н Попов у меня это вычитал? В моей книге и статьях «обвинений поколениям» нет. Впрочем, г-ну Попову искать это у меня и не нужно, он, как всегда, уже «нашёл» всё это в своей собственной голове, и в который раз начинает заниматься подтасовкой и навешиванием ярлыков), не располагая ни одним конкретным документом с указанием точного места захоронения генерала и не выкопав «другого Лизюкова». То есть, по представлению моего оппонента я должен продемонстрировать «конкретный документ с указанием точного места захоронения генерала» - типа 5 шагов налево, 7 шагов вперёд от сухого дерева! Однако, что-то с себя и лидеров ПО «Дон» он этого документа не требовал! К тому же, я напомню ему, что бремя доказывать, что «Это – Лизюков!» лежит на «находчиках», а отнюдь не на мне! Это они и должны были предъявить публике конкретные документы, весомо подтверждавшие их версию! Но ни они, ни сам г-н Попов несмотря на все его литературные ухищрения, НИКАК этого не доказали и НИ ОДНОГО документа публике не предъявили. Имеющиеся же у нас документы однозначно говорят, что никакого захоронения Лизюкова в Лебяжьем в июле 1942 года НЕ БЫЛО, это миф, который пытаются выдать за правду. И в заключении хочу сказать уважаемым читателям, что в комментариях к статье г-на Попова я затронул далеко не все вопросы по дискутируемой нами теме. Объясняется это просто: в своей статье г-н Попов даже не осмелился их упомянуть, не то что возражать. Видимо поэтому, хорошо зная о нестыковках, натяжках и даже прямых подтасовках «находчиков», равно как и о многочисленных вопросах к ним, на которые за три с лишним года ни он, ни они так и не смогли дать каких-либо вразумительных объяснений, г-н Попов их «не заметил» и сделал вид, что их просто нет. Это – показательно! Раз за разом, вместо того, чтобы давать ответы на заданные им неудобные вопросы, наши оппоненты безмолвствуют. Вот и г-н Попов написал только о тех деталях нашего спора, где он хоть что-то мог возразить, другие же, гораздо более важные и принципиальные вопросы он обошёл ПОЛНЫМ МОЛЧАНИЕМ... Резюме: Публикацию в газете областной воронежской администрации статьи г-на Попова я расцениваю как шаг официальный. Более того, инициативу её написания я связываю отнюдь не только с желанием её автора. Он и его «подопечные», судя по их прошлой реакции на развернувшиеся споры, предпочли бы помалкивать, игнорировать неудобные вопросы и делать вид, что говорить больше не о чем, всё ясно и понятно. Им важнее было не доказать свою правоту в честном споре, а сделать так, чтобы о дискуссии поскорее забыли, а ещё лучше, чтобы вообще не знали. Дело ведь сделано, а подмоченную репутацию горе-«историков» надо теперь как-то подсушить и лучше делать это в тишине. Но публикация книги и появление её в Воронеже вызвали новый виток споров и вывели дискуссию на более высокий уровень. Сюжет в теленовостях, публикации в местных СМИ, презентация и распространение книги в библиотеках, несомненно, способствовали тому, что о спорах вокруг перезахоронения «генерала Лизюкова» узнали и заговорили гораздо больше людей, в том числе и в первую очередь – в Воронеже. Стали возникать вопросы. С другой стороны, издание книги в Москве вызвало гневную реакцию в белорусском Гомеле, откуда г-н Афанасьев стал угрожать мне чуть ли ни судебным преследованием. Судя по его комментариям к статье г-на Попова, он предъявил претензии и к издательству «Вече». По некоторым данным, полученным от близких к издателям участников интернет-форумов, г-н Афанасьев пытался даже топнуть ногой и потребовать запрета книги! Стоит ли удивляться, что о его недовольстве и окриках быстро узнали и воронежские власти. Возникла неудобная ситуация, надо было как-то реагировать, пауза затягивалась. Правда, абсурдная идея запрещать и не «пущать» книгу в Воронеж никому в голову не пришла. Время всё-таки другое, да и живём мы (пока?) в другой стране. Но молчать дальше и делать вид, что книги просто нет, видно, становилось уж совсем неудобно. Надо было как-то отвечать. В конце концов, решение было принято, и г-н Попов взялся за дело. Его «разоблачение» появилось в областной газете именно к празднику Победы, и, как я полагаю, это произошло отнюдь не случайно. Играя на патриотических чувствах читателей, можно легче добиться нужного общественного резонанса, публично негодовать по поводу «оскорбления целых поколений подвижников», громко кричать о «не наших!», а за всем этим скрывать банальную историческую несостоятельность новоявленных выдумок. И.Ю. Сдвижков. P.S. Если г-н Попову или кому-либо другому из моих оппонентов есть что возразить по существу я готов вступить с ними в публичную дискуссию как в СМИ, так и в интернете.
прибалт: Краевед спасибо! К сожалению мы в настоящее время переживаем период моды на историков у которых при включении компьютора открывается поток "исторического знания". При этом им лень работать в архивах и даже пытаться логическим путем разобраться в проблеме. Зачем, ведь они никакой ответственности за свои фантазии не несут. А уж если есть подпорка в виде властных структур, то на историческую правду можно вообще внимания не обращать.
OFS: Ну, заказных материалов меньше не стало. Одним больше, одним меньше.
прибалт: OFS пишет: Одним больше, одним меньше. У меня сложилось мнение, что когда то по намеку власти или в виде личной инициативы кто то сфабриковал сенсацию по нахождению могилы известного генерала. После то как белые нитки лопнули, встает вопрос о если не юридической, то моральной ответственности. Вот критикуемая статья и есть уже даже и не заказ, а попытка компроментации человека посмевшего усомниться в проведенной фальсификации.
AKi: Стало уже обыденным явлением читать публицистику (причем местами не очень высокого уровня) из-под пера историка и автора столь сенсационной книги. Довольно странно видеть критику ненаучного подхода оппонентов, написанную в точно таком же ключе. Краевед, скажите, пожалуйста, удалось ли вам со времени выхода книги найти какие-нибудь доказательства вашей версии (документы или документальные свидетельства) о том, что Давиденко похоронил действительно Лизюкова, а не труп неизвестного красноармейца ? И второй вопрос: на встрече с читателями в Воронеже, где мне посчастливилось присутствовать, вы говорили, что готовится к печати новая книга, очень интересуясь этой темой, хотелось бы узнать, удалось ли воплотить в жизнь ?
318okv: AKi пишет: Давиденко похоронил действительно Лизюкова, а не труп неизвестного красноармейца ? Давиденко похоронил "неизвестный труп в комбинезоне,с раздавленной головой,в комбинезоне была обнаружена вещевая книжка генерала Лизюкова" ,этот труп был обнаружен разведчиками Давиденко в 100 метрах от подбитого "КВ" на броне которого находился труп полкового комиссара Ассорова. Большая разница с "неизвестным трупом красноармейца"не правда ли? AKi, это из хорошо вам известной "Справки-доклада" генерал-майора Жукова(стр.60., "В поисках легендарного командарма", А.Курьянов).
Краевед: Уважаемый Аки! Давайте по порядку. Правильно ли я вас понял, что статью г-на Попова вы считаете примером ненаучного подхода оппонентов к критике моей книги?
AKi: 2 318okv Не вижу никакой принципиальной разницы. Называйте как угодно, хотя бы "труп неизвестного". Вопрос был не вам, и я не увидел в ваших дополнениях ничего, что как-то его меняет. Мне очень интересно, появились ли у автора, хотя бы за последний год, какие-нибудь подтверждения версии о погребении Лизюкова на высоте бойцами Давиденко
AKi: Уважаемый Краевед Я считаю газетную статью Попова и ваш ответ на нее - творениями публицистического жанра. И если не сложно, ответьте, пожалуйста, на мои вопросы, мне действительно интересно
318okv: AKi,я не собираюсь здесь заниматься словесной эквилибристикой.есть "Справка-доклад" и в тексте этого доклада нет слова:"красноармеец", как бы вам этого не хотелось... "Справка-доклад"
Краевед: Уважаемый Аки! Вы не ответили на мой вопрос прямо. Мы дойдём и до ваших вопросов, но, всё таки, давайте же по порядку.
AKi: 318okv пишет: AKi,я не собираюсь здесь заниматься словесной эквилибристикой.есть "Справка-доклад" и в тексте этого доклада нет слова:"красноармеец", как бы вам этого не хотелось... "Справка-доклад" А вы ровно словесной эквилибристикой и занимаетесь. Это для столь принципиально только в том случае, если использовать Справку-доклад как единственный документ, подтверждающий эту теорию. Тогда для дальнейших теоретических вероятностных предположений становится очень важным изучать стилистику и даже орфографию этой бумаги, а не опираться на суть вопраса
AKi: Краевед пишет: Вы не ответили на мой вопрос прямо. Мы дойдём и до ваших вопросов, но, всё таки, давайте же по порядку. Уважаемый Краевед Не понял где вы увидели с моей стороны попытку уйти от ответа (на мои вопросы вы пока вообще никак не ответили :) ), но статья в ВК и научная статья - это разные жанры, и на мой взгляд, это настолько очевидно, что понимается всеми без дополнительных комментариев с моей стороны.
Торн: Ничего нового в ответе нет. Но букв, очень много. Очень похоже на метание кирпича в ответ. Добавлю свои 5 копеек. Письмо родственника генерала А. И. Лизюкова в газету «Воронежский Курьер» http://36on.ru/magazine/province/4739-pismo-rodstvennika-generala-lizyukova-v-gazetu-voronezhskiy-kurier
Краевед: Уважаемый Аки! Вот что я вам написал: Краевед пишет: Правильно ли я вас понял, что статью г-на Попова вы считаете примером ненаучного подхода оппонентов к критике моей книги? На этот вопрос вы прямо до сих пор не ответили. На ваши вопросы я отвечу, когда мы до них дойдём по порядку. Вы же вначале своего первого поста выразили свою оценку статьи и моего ответа, а потом уже перешли к своим вопросам. Вот я вам и напоминаю: давайте по очереди. Раз уж вы начали со статьи и вашего замечания это и обсудим.
AKi: Уважаемый Краевед Вы открыто предложили вступить с вами в дискуссию, однако упорно уклоняетесь от ответа на два совершенно безобидных вопроса, заданных скорее не вашим оппонентом, а больше читателем вашей книги (они не касаются предмета ожесточенных споров). К чему эти выверты на счет моих ответов ? Они совершенно прозрачны. Для вас могу повторить еще раз, если моя логика настолько трудна для понимания: статья Попова, равно как и ваш ответ на него, являются публицистикой, прилагательное "научный", на мой взгляд к ним неприменимо
AKi: Уважаемый Краевед Теперь что касается порядка, напишу некоторые моменты из вашего ответа, которые показались мне неправильными За больше чем полгода после выхода книги никто из оппонентов не смог предоставить никаких документальных данных, которые бы убедительно подтверждали их точку зрения. Никто из них не осмелился выступить открыто под своим именем и попытаться опровергнуть доводы, которые я привёл в книге. Споры продолжились в интернет форумах, но, к сожалению, открытой и честной дискуссии мои оппоненты предпочли закулисные крики и оскорбления. Единственным, кто выступил от своего имени с критикой моей работы, оказался один из ведущих журналистов газеты «Воронежский курьер» П. Попов. Здесь может сложиться впечатление, что ваши оппоненты были вынуждены давать вам ответ, но "никто не смог". Это не совсем соответствует действительности. Я бы сказал, что прежде всего не захотели, так как никакой обязанности давать вам ответ не возникло. Во-вторых, большая часть людей, кому эта тема небезразлична, неоднократно на просторах Рунета высказывали и свои точки зрения и критику ваших произведений. При этом сильное обвинение "не осмелились выступить открыто" скорее соответствует вашим сторонникам, да и вы в Интернете выступаете под псевдонимами, поэтому этот пассаж, как минимум, неуместен Дальше пробрасываю большой кусок очередного перемалывания того, что обсуждалось со всех сторон многократно (единственная новизна - свидетельство жительницы Лебяжье 1936 г.р. в достаточно старой дискуссии о сухой Верейке) Привожу его целиком: «В своих воспоминаниях гвардии полковник в от¬ставке Н. В. Давыденко приводит некоторые подроб¬ности гибели Героя Советского Союза А. И. Лизюко¬ва. Он пишет, что, не имея сведений от прорвавшего¬ся в район Русско-Гвоздевских высот 89-го танкового батальона 148-й танковой бригады, генерал Лизюков и полковой комиссар Асоров отправились в бой на танке KB 148-й танковой бригады...Труп А. И. Лизюкова найти не удалось: гитле¬ровские вандалы увезли его в неизвестном направлении. «Даже после смерти он был страшен врагу»,— пи¬шет Н. В. Давыденко». Как видим, перед нами не «воспоминания Давиденко», а весьма неполный пересказ справки-доклада генерал-майора Жукова о месте гибели и похорон генерала Лизюкова. Авторы «Повести..» взяли его, судя по всему, из воспоминаний Симонова, ошибочно назвав его «воспоминаниями» Давиденко. На самом деле, как это следует из текста докладной, Давиденко вовсе не рассказывал о действиях 148 тбр 2 ТК, так как вообще служил в другом корпусе и, по понятным причинам, не знал предшествовавших гибели Лизюкова обстоятельств. Он дал пояснения только о найденном трупе в комбинезоне с вещевой книжкой Лизюкова, совершенно определённо написав, что указанный труп по его приказу был ЗАХОРОНЕН. Ничего больше про судьбу Лизюкова он пояснить не смог, и ни про какие показания пленных немцев (откуда теоретически только и могла пойти информация о вывозе трупа Лизюкова врагом) не упоминал. Как же в таком случае (по версии авторов «Повести…») он мог быть уверен в том, что «гитлеровские вандалы увезли труп Лизюкова в неизвестном направлении»? Откуда он вообще это мог узнать? А ведь именно из этой фразы и следует далее в тексте закавыченный вывод, взятый якобы из воспоминаний Давиденко. Причём ни сноски, ни даже пояснений, откуда взялась эта фраза, авторы «Повести…» не дают. А вот этот момент я могу объяснить. Здесь вы промахнулись, но это понятно, если базироваться только на известной "Справке-докладе". Дело в том, что на этом документе история в 1947 году не закончилась, а тот вывод, который стоит в конце, был реализован. И Давиденко, совместно с группой солдат и Воронежским облвоенкомом полковником Рябухиным, выезжали на место и пытались найти Лизюкова (собственно родственники Лизюкова об этом тоже вспоминали) и этот вывод (указанный в книге о братьях) возник у Давиденко именно по итогам его поездки в эти места в 1947 году Наконец, последнее о Давиденко. Г-н Попов пишет, что «показания Давиденко впервые были опубликованы в книге Курьянова». Но это просто обман читателей. Историкам хорошо известно, что показания Давиденко из справки-доклада впервые опубликовал Симонов, за 30 лет до Курьянова. Речь шла не о показаниях Давиденко а о копии "Справки-доклада", которая является основным и краеугольным камнем вашей версии и введена в оборот в своем полном виде именно в книге Курьянова В-пятых, никакой экспертизы, как это хорошо знает г-н Попов, вовсе не было. А было некое «частное исследование останков», проведённое местным и отнюдь не независимым экспертом (без всяких для него служебных последствий), который вскоре благополучно ушёл в отставку, и с кого уже ничего не спросишь. Материалы его «исследования» нигде не обнародованы, и в доступе к ним официально отказано! Что же касается черепа, который в высшей степени схож с черепом Лизюкова, то г-н Попов «забыл» сказать, что о «высшем сходстве» в 85 % заявила не комиссия независимых экспертов, а один только эксперт Липецкий, чью субъективную оценку теперь ни проверить, ни оспорить невозможно, так как концы его исследований в буквальном смысле слова ушли в землю. Вот это читать совершенно противно. Про законность процедуры говорилось неоднократно, громкие заявления некоторых юристов, показать что это не так, так и не увенчались успехом. В рамках существующего законодательства РФ, в деле увековечивания останков Лизюкова закон не нарушен. Вас, ведь Игорь Юрьевич, наверное задевает, когда некоторые называют ваши творения оплаченными из Госдепа ? А это высказывания точно такого же уровня как и ваши высказывания о зависимости эксперта Липецкого. Давайте все же воздерживаться от голословных утверждений Кроме того, я окончательно запутался на счет вашей позиции по экспертизе Иванова. Вот здесь ( http://voronezh.aif.ru/issues/867/03_01http://voronezh.aif.ru/issues/867/03_01 )вы писали: — Заведующий лабораторией генетического анализа Бюро судебно-медицинской экспертизы Минздрава РФ Павел Иванов не смог из костных останков выделить достаточное количество материала — плохая сохранность. Иванов авторитет в своей сфере — человек, который принимал участие в экспертизе останков царской семьи. И я ему верю. Так верите вы ему или Иванов соврамши ? С другой стороны, издание книги в Москве вызвало гневную реакцию в белорусском Гомеле, откуда г-н Афанасьев стал угрожать мне чуть ли ни судебным преследованием. Судя по его комментариям к статье г-на Попова, он предъявил претензии и к издательству «Вече». По некоторым данным, полученным от близких к издателям участников интернет-форумов, г-н Афанасьев пытался даже топнуть ногой и потребовать запрета книги! Исключительно в порядке любопытства: а само издательство вам ничего не говорило ? Вы ведь их автор, немного странно, что вы узнаете о таких существенных событиях в судьбе книги от участников интернет-форумов А.Киян
318okv: AKi пишет: В рамках существующего законодательства РФ, в деле увековечивания останков Лизюкова закон не нарушен. Кем принято решение что обнаруженные человеческие останки принадлежат Лизюкову А.И.? На основании каких документов принято это решение и как это решение документально оформлено? Не много вопросов,Акi?
полная версия страницы