Форум » Танковые асы (Tank aces) » Малько не одинок в своем подвиге? » Ответить
Малько не одинок в своем подвиге?
konsta: Львов оставлен... [more]Наша танковая колонна идет окраиной города, проходит мимо последних домиков, утопающих в зелени. В это время командир полка узнал, что на товарной станции не разрушена водонапорная башня. Как быть? Оставить ее врагу нельзя: фашисты смогут быстро наладить движение поездов. Послать танк — большой риск: в городе уже шныряют гитлеровские молодчики. Командир полка быстро оглядел командиров машин, стоявших вблизи, и выбрал меня. Он объявил задание, причем трижды напомнил об опасности, которая ожидала наш экипаж. — Все ясно? — спросил командир полка. — Ясно, — ответил я. — Задание будет выполнено. Простились с товарищами и повернули назад, на запад. Ехали околицей, рабочими поселками. Вокруг царила мертвая тишина. Только изредка отрывисто залает собака и тут же умолкнет. Деревянные хатки, прижавшись [23] одна к другой, с закрытыми ставнями, стояли, как слепые. На одной из безлюдных улиц появился фашистский мотоциклист-разведчик. Увидев нас, он растерялся. Не мог понять, откуда взялся советский танк. Ведь русские еще утром оставили город. Пулеметная очередь освободила его от решения этой трудной задачи. Мы благополучно достигли водонапорной башни. Здесь уже хозяйничали фашисты. Заметив танк, они разбежались кто куда. В двадцать минут мы выполнили задание: превратили башню в груду камней и лома. Теперь назад, к своим! Проехали несколько переулков и вынуждены были остановиться. На площади, около маленького костела, появились какие-то люди. Сначала мы подумали, что это гитлеровцы, и приготовились скосить их пулеметной очередью, но вдруг механик-водитель Михаил Шитов закричал: — Какие же это фашисты, это гражданские люди, наши! Они бегут сюда. Противника нигде не видно, и я приказал замедлить ход. К нам, собрав последние силы, бежал окровавленный человек. Он что-то кричал, жестами умолял остановиться. Не успели мы толком разобраться, что происходит, как его догнала чья-то пуля. Как подкошенный упал он на каменные плиты тротуара. Толпа, увидев это, разбежалась. Кто они такие, почему разбежались? Кого убили? Кто в него стрелял? — Живой! Смотрите, голову приподнимает! — воскликнул механик-водитель, показывая на тротуар. Остановили танк. Но только открыли люк, на нас со всех сторон посыпались пули. Стало ясно, что стреляют диверсанты-националисты. Ответили им тем же, и они умолкли. Тяжелораненый едва дышал, просил воды. Кухалашвили поднес к его губам флягу. — Ты кто такой будешь? — спросил он. — Украинец, товарищи... Робитнык з «Бранки», — ответил раненый захлебываясь. Мы узнали, что он рабочий конфетной фабрики и его фамилия Денисюк, что он депутат горсовета и преследовали его украинские националисты. [24] Больше он ни на один вопрос не ответил. Рана под левой лопаткой, которую мы успели ему перевязать, оказалась смертельной. Постучали в дверь первой попавшейся хатенки. К нам вышел сгорбленный старик с длинной и очень редкой бородкой. — Вы знаете этого человека? — спросили мы, показывая на убитого. Старик нахмурился и грустно кивнул головой: — Знаю, это Андрей Денисюк. Мы попросили разыскать семью убитого и помочь похоронить его. Старик согласился. — Зачем водокачку разрушили? — заинтересовался он вдруг. — Неужели уходите навсегда? — Нет, отец, скоро вернемся назад. — Зачем же тогда разрушать? — настаивал он. Мы объяснили. Но по всему было видно, что старик не согласен с нашими доводами. — Эвакуироваться я не могу — старый и больной. Все раздумываю о том, как Гитлеру навредить побольше. Тут мне хлопцы гранаты оставили и еще кое-что. Партизаном стать? Одна головешка в печи гаснет... — Ничего, отец, найдутся и другие, — успокаивал старика стрелок-радист Саид Алиев. Прощаясь со стариком, мы снова напомнили ему об убитом. Он заверил нас, что похоронит Денисюка у себя в саду, под яблоней, а когда вернутся наши, поставит памятник и напишет: «Здесь похоронен коммунист Андрей Денисюк, убитый заклятыми врагами украинского народа». — Только, хлопцы, поспешайте, стар я уже. Может, и не дождусь того дня. Михаил Шитов задержал его руку и спросил: — А ты, старик, случаем, не коммунист? Тот отрицательно покачал головой. Нет, он не коммунист. Беспартийный. Правда, когда-то дружил с коммунистом. Работали вместе на Путиловском заводе. Кавун{2} на двоих покупали. Он, Пляшко, дважды царскому шпику нос расквасил, помогая товарищу спастись от ареста. Было уже темно, когда мы двинулись в обратный [25] путь. Решили направиться через город. Попробовали обойти здание бывшего кадетского корпуса, но не удалось. Дорога всюду была завалена срубленными деревьями, заставлена противотанковыми надолбами. Пришлось повернуть на северо-восток. Здесь мы столкнулись с вражеской колонной. Впереди шли машины с пехотой и артиллерией. Что делать? Поворачивать назад поздно. За нами длинным хвостом вытянулся вражеский обоз. Как же вырваться из этой проклятой западни? Слышу в танкофон, как тяжело дышит Шитов. Он, как и Кухалашвили, как и Алиев, ждет моего решения. Ужасное чувство бессилия. Приходят в голову слова Суворова, которые я так часто повторял бойцам: «Воевать не числом, а уменьем». Но как быть в данной обстановке? Мысли молниеносно сменяли одна другую. Ища выхода, я в течение нескольких секунд перебрал десятки вариантов. Наконец остановился на одном: воспользоваться самоуверенностью, беззаботностью врага. — Включить фары! — приказываю механику-водителю. Он понял меня с полуслова. Две широкие полоски ослепительного света вырвали из тьмы колонну машин, шедшую впереди, полусонных гитлеровских захватчиков. Некоторые из них оглянулись и замахали руками, требуя, чтобы мы замедлили ход. Шитов не стал спорить — замедлил ход. Так мы ехали около часу. Уже подходили к окраине города. Казалось, никому из фашистов не могло прийти в голову, что среди них находится советский танк и что они слышат шум мотора, лязг гусениц Т-34. Но один все же нашелся такой — длинный и худой офицер в клеенчатом плаще. Сквозь зеленое стекло триплекса я заметил, как он выбежал из темноты, встал среди дороги и поднял руку. — Не останавливайся! — приказал я Шитову. Гитлеровец, как муха в паутине, запутался в лучах наших фар и едва не попал под гусеницы. Он, а может, кто другой из этих мерзавцев выстрелил из ракетницы. Но это нам было на руку. Фашисты всполошились. Поднялась паника. Секунда раздумья — и танк пошел на таран. Тут наш механик-водитель, бывший тракторист, и «пахал», и «бороновал» без устали. Под гусеницами «тридцатьчетверки» [26] заскрежетало железо, закричали гитлеровцы. Маневрируя, разворачиваясь то вправо, то влево, танк сбрасывал в кювет пушки и машины. Я, Кухалашвили и Алиев пушкой и пулеметом начисто подметали шоссе. Так мы промчались километра полтора, пока выбрались на главную магистраль. До свидания, Львов! Мы еще вернемся. [/more]http://militera.lib.ru/memo/russian/shashlo_tm/index.html http://militera.lib.ru/memo/russian/shashlo_tm/ill.html
Ответов - 12
dik: Во первых с Малько в основном вроде разобрались - байка А во вторых, конечно не одинок. В том же Минске попытку прорыва совершил экипаж Т-34, через Слоним пытались пробится КВ-1 и две Т-34, это навскидку.
OFS: dik пишет: Во первых с Малько в основном вроде разобрались - байка Что, так-таки и разобрались, что байка? Не слишком ли смело? Есть фото убитого в Клепачах Хацкилевича?
dik: Что, так-таки и разобрались, что байка? Не слишком ли смело? По итогам обсуждения это можно утверждать с вероятностью 99.9% Есть фото убитого в Клепачах Хацкилевича? Абсолютно некорректное сравнение.
OFS: Ну почему же? Тело убитого генерала видели многие, могила его сохранилась. Обстоятельства гибели тоже известны. А фото нет. И фото его Т-34 тоже нет. Нет фото - нет события?
konsta: dik пишет: В том же Минске попытку прорыва совершил экипаж Т-34, через Слоним пытались пробится КВ-1 и две Т-34, это навскидку. И только в Беларуссии.А ведь еще есть Прибалтика,Украина.Наверняка таких эпизодов было немало.Только в архивах и БД их нет,только в рассказах местных жителей или немногих выживших воинов...OFS пишет: Нет фото - нет события? Да и не надо.Просто на фоне начала войны хочется верить,что так и было...
OFS: konsta пишет: Да и не надо. Просто на фоне начала войны хочется верить,что так и было... Не давайте советов, ладно? Мне мой моск пока нормально служит. Есть фото слонимского КВ и слонимских Т-34, есть воспоминания мехвода КВ, есть воспоминания стрелка Т-34. Пишем - все пробито, факт есть. Есть фото минского Т-34, воспоминаний нет. Пишем - факт есть. Есть рассказ Малько, фото Т-28 нет. Что пишем? Я пишу - давайте подождем, остальные дружно постят - Малько все сочинил. У меня стадный инстинкт, что ли, ослаблен?
dik: Ну почему же? Тело убитого генерала видели многие, могила его сохранилась. Обстоятельства гибели тоже известны. А фото нет. Одно дело с трупом фотографироваться, пусть даже и генерала, другое дело с подбитым танком. Много вы знаете фото на фоне убитого генерала? И вообще фоток убитых генералов? А фото подбитых танков? Извините, это вещи разного порядка. И фото его Т-34 тоже нет Может и есть, как выделить его танк среди других? Нет фото - нет события? Если это касается подбитого в Минске (я подчеркну - в Минске) танка, который простоял всю оккупацию - то безусловно. Был бы танк, фоток были бы десятки.
konsta: OFS пишет: есть воспоминания мехвода КВ, есть воспоминания стрелка Т-34. Скиньте пожалуйста,буду очень признателен.OFS пишет: Не давайте советов, ладно? А это и не совет.Лишь только подчеркнул,что для меня наличие или отсутствие фотографии как подтверждающего факта.несущественно.
OFS: Танкист из слонимской легенды В прежние годы я часто бывал в Слониме по журналистским делам. И от бывалых людей узнал, что в начале войны советские танкисты несколько раз прорывались из окружения на восток через Слоним, занятый немецкими войсками. Кому-то из героев удалось достичь цели, но многие из них погибли... Один такой случай отметил гитлеровский генерал Гейнц Гудериан в книге “Воспоминания солдата”. Днем 24 июня, когда Гудериан находился на командном пункте 17-й танковой дивизии, там, на западной окраине Слонима, появились два советских танка, экипажи которых стремились пробиться через город. “Русские танкисты обнаружили нас: в нескольких шагах от места нашего нахождения разорвалось несколько снарядов, мы лишились возможности видеть и слышать, - детализировал Гудериан. - Будучи опытными солдатами, мы тотчас же бросились на землю...” Во время того обстрела смертельно ранило находившегося на КП командира противотанкового дивизиона. Советские танкисты не знали, что неподалеку КП вражеской дивизии, иначе прошлись бы по нему огнем и гусеницами. И тот километр белорусской земли мог стать последним для Гудериана. О трех отважных экипажах я рассказал несколько лет назад в газете “Знамя юности”. Вот та история, уточненная впоследствии, когда появились новые конкретные сведения. Один танк (по определению очевидцев, Т-34) немецкие артиллеристы подожгли на улице в центре города, и он сгорел. Двум экипажам удалось вырваться за город, но самолет, вызванный с находившегося под Слонимом аэродрома, разбомбил танк, приближавшийся к лесу. Экипаж третьего танка, у которого слетела гусеница, успел снять пулемет и скрылся в лесу прежде, чем примчались немецкие мотоциклисты. Мне не удалось установить имя кого-либо из отважных танкистов. Но из города Копыля Минской области на публикацию “Знамени юности” откликнулся Николай Яковлевич Кульбицкий - герой другой слонимской легенды. И вскоре мы встретились. Тогда была напечатана моя небольшая информация о Кульбицком. Теперь же появилась необходимость рассказать о нем подробнее. Несколько штрихов из биографии этого фронтовика. Родился в 1919 году в деревне Кокоричи на Копыльщине. Окончил техникум механизации сельского хозяйства в Городке Витебской области, и в сентябре того же, 1939 года его призвали в Красную Армию. Попал, как и стремился, в танковые войска. Пройдя необходимую подготовку в учебном батальоне в Калуге, стал механиком-водителем танка. В дальнейшем служил в местечке Хорощ недалеко от Белостока - в 13-м танковом полку 7-й танковой дивизии. Когда в полк незадолго до войны поступили пять первых КВ, один из них доверили сержанту Кульбицкому как лучшему механику-водителю танка БТ-5. Воины 6-го механизированного корпуса (в его состав входила 7-я танковая дивизия) до 25 июня 1941 года героически и самоотверженно сражались в наступлении и обороне под Крынками, Брузгами, Кузницей и Сокулкой - в 20-40 километрах юго-западнее Гродно. Тогда принял боевое крещение и сержант Кульбицкий. Потом началось тяжкое, горестное отступление. Остатки 6-го мехкорпуса вместе с другими разбитыми полками и дивизиями 3-й и 10-й армий пробивались из окружения под Волковыском, Ружанами, Зельвой и Слонимом. - После боев под Крынками из сорока с лишним танков в нашем первом батальоне осталось шесть. Погиб наш комбат. Тяжело ранило командира нашей роты. Погибли и получили ранения многие наши товарищи, - печально вспоминал Николай Яковлевич. - Днем 26 июня, уже под Волковыском, получили приказ отходить на Слоним. Вскоре попали под сильную бомбежку -- и остались две машины: наша КВ и тридцатьчетверка. Командование экипажем КВ принял старший сержант Аркадий Овсеенко. Места заряжающего и стрелка-радиста, погибших во время авианалета, заняли старшина-сверхсрочник Константин Карабанов и рядовой Алексей Петрухин. Кстати, Овсеенко был родом из Оршанского района Витебской области, Петрухин - из Рязани. Возможно, эта привязка, хотя и прошло много лет, поможет что-то узнать о них. Из экипажа Т-34 Кульбицкий запомнил лишь механика-водителя Демьянова. - До Зельвы не доехали - кончилось горючее. Долго искали его, - продолжил Кульбицкий. - На каком-то железнодорожном полустанке обнаружили цистерну как раз с дизтопливом. Заправились “под завязку”. По танковому следу нашли брод через речку Зельвянку. Поехали дальше по полевой дороге и услышали вдали несколько орудийных выстрелов. Потом неожиданно натолкнулись на пять или шесть немецких грузовиков с пехотой. Ну и прошлись по ним. Немцы, кто успел выскочить из машин, разбежались в панике. А мы проскочили то место и скрылись... Ночь танкисты скоротали в лесу под деревней Ходевичи, недалеко от деречинской дороги. Расспросили хуторян, а те озадачили своими сообщениями: до Слонима около шести километров, но там немцы - с третьего дня войны; недалеко, под Шуляками, Костенями и Плавскими, часто стреляют пушки, в лесах под теми деревнями много красноармейцев; по ночам видно, как в Слониме горят пожары, а днем и там, и под Чемерами тоже стреляют пушки; под Сынковичами недавно проходило много немецких танков... Говорили еще, будто с востока наступают красноармейские дивизии - они уже заняли Барановичи... Кульбицкий и его товарищи, как и тысячи других красноармейцев, оказавшихся в окружении, даже представить себе не могли, какую тяжелейшую катастрофу потерпели войска Западного фронта в сражениях с соединениями самой мощной наступательной группировки немецких войск “Центр”. Ведь перед войной на занятиях и собраниях много и убедительно твердилось о могуществе и непобедимости Красной Армии. И велика была вера в это каждого красноармейца. Пока танкистам везло, и они надеялись прорваться через Слоним даже, если придется, с боем. Демьянов, Карабанов и Кульбицкий до Белостока несколько месяцев служили в Слониме и, зная город, выбрали наиболее короткий и верный путь: с деречинского шоссе - на улицу Янки Купалы и на мост через Щару (ближайший к железной дороге), оттуда к костелу. От площади у костела был кратчайший путь на Барановичское шоссе, а там начинались лесные массивы. В опасный рейд отправились рано утром. Перед тем как свернуть с проселка, понаблюдали за шоссе и слонимской охраной. Немецкие солдаты, охранявшие въезд в город, шарахнулись от поста, когда тридцатьчетверка и за ней КВ промчались, стреляя на ходу из пулеметов и снося въездное ограждение. Лишь с артиллерийской позиции, находившейся неподалеку от дорожного поста, вслед скрывшимся танкам прозвучал единственный выстрел. Тридцатьчетверка проскочила мост, а вот с КВ перед ним что-то случилось: машину повело в сторону и тут же вернуло назад. Двигатель заглох, а танк сорвался с крутой забетонированной насыпи и скатился в воду. Щара в том месте неглубокая, да еще обмелела тогда, поскольку долго не было дождей. Петрухин, Карабанов, Кульбицкий и Овсеенко выскочили из танка и скрылись на другом берегу в зарослях кустарника и деревьев. Николай Яковлевич объяснил, что было потом: - Немцы искали нас. А мы пробрались в разбитый дом недалеко от костела, залезли на полуразрушенный чердак, спрятались под рухнувшей крышей. Немецкие солдаты осмотрели тот дом, постреляли из винтовок по чердаку и ушли. Пуля задела плечо Петрухина. Ночью мы выбрались из города. Три дня Кульбицкий провел у бедных крестьян на хуторе за Слонимом. Затем в одежде, коей поделился с ним хозяин, добрался до своей Копыльщины. В 1947 году Николай Яковлевич приехал на тот хутор, поблагодарил добрых людей, которые многим рисковали, укрывая красноармейца. Взамен спасительной одежды он привез хозяину добротный костюм. А в Слониме Кульбицкий направился к мосту, где прервался боевой курс его КВ. В раздумье всматриваясь в торопливый поток Щары, мысленно воспроизвел те мгновения. Удивительно, как только танк не свалился боком с мостового откоса... Тогда, раза два перевернувшись, он мог уткнуться в дно башней. То, что танкистам удалось спастись, походило на чудо. В таких случаях говорят: родился в рубашке. Судьба не раз выручала Кульбицкого и позже, когда он воевал в партизанах. Было, к примеру, такое. В жарком бою немецкие пули “поцеловали” и расщепили приклад автомата комиссара партизанского отряда Николая Кульбицкого. Тот ППШ спас ему жизнь. Партизанские умельцы стянули приклад металлическими полосками, и автомат служил Николаю Яковлевичу до последнего боя с гитлеровскими захватчиками. “Раненое” оружие впоследствии определили в Белорусский государственный музей истории Великой Отечественной войны. Незадолго до смерти Кульбицкий приезжал в Минск, побывал в музее, в последний раз прикоснулся к своему ППШ. С фотографией того оружия пошел в армию младший сын Кульбицкого - Александр. Он, окончив в Печах учебное подразделение, тоже стал отличным механиком-водителем танка. ...Теперь присмотритесь к снимку мостовой громадины. По сравнению с ней танк, уткнувшийся в воду, выглядит маломощным и невзрачным. Но это могучий 47-тонный КВ - “Клим Ворошилов”. Тот самый, на котором воевал сержант Кульбицкий. Немецкие технические специалисты вскоре вытянули танк из Щары. А перед тем его успел снять для истории живший тогда в Слониме фотограф Юзеф Шиманчик. Снимок Шиманчика появился в книге о Слониме, которая недавно вышла в Варшаве. Жаль, что это не произошло раньше. Скажем, лет тридцать назад. Тогда еще здравствовали многие из бывших солдат и офицеров 6-го мехкорпуса, других соединений 3-й и 10-й армий, те смельчаки, кому удалось уцелеть в пекле боев под Гродно, Белостоком, Зельвой и Слонимом. Кто-то из них откликнулся бы, увидев снимок в газете или телепередаче, и малоисследованная история приграничного сражения могла бы пополниться новыми героическими фактами... Михаил КАДЕТ. Есть еще письмо в моем личном архиве, только не забито в комп. Но у Кадета подробнее.
konsta: Спасибо
RUSLAN: dik пишет: Во первых с Малько в основном вроде разобрались - байка Давайте здраво размышлять. Танки были подбиты в 41 году. До середины 60-х о них никто не вспоминал. За рычагами танка . Первыми в них включились юные следопыты, учащиеся минских школ. Однажды на дверях минской средней школы № 40 имени Максима Богдановича появилось объявление, начинавшееся призывом: «Ко всем, у кого горячие сердца, у кого есть желание принести пользу Родине!» Дальше шло приглашение принять участие в поисках до сих пор неизвестных героев Великой Отечественной войны. Откликнулись многие, и при школе был образован историко-краеведческии клуб «Юный патриот». Инициатором его создания стал фронтовик, преподаватель истории, а впоследствии журналист И. Г. Коршакевич, прошедший по дорогам войны от Северного Кавказа до Берлина. Участники клуба открыли много новых страниц в боевой летописи. Стала известна им и легенда о «пылающем танке». К поиску подключились юные следопыты из других школ, суворовцы, работники музеев, журналисты. Были переданы объявления по республиканскому радио и телевидению. Воёна закончилась 20 лет назад, т-34 танк легенда, о нём знают все. В Минске Т-34 установили на постамент возле дома офицеров. А о Т-28 немногие знали ещё тогда в 41, неговоря уже о 60-х. Дали объявления по радио и телевидению, акцыя союзного маштаба (интересно было бы узнать его текст). Должно бы ло придти много ответов, плюс сбор воспоминаний минчан учащимися средних школ. И вот паявился Малько и стал рассказывать о своём "липовом Т-28" с тремя башнями. И была принята его история. Хотя было бы проще приписать Малько подвиг на Т-34( с одной башней), который стал героем фотосессий на каморовке. Т-34 видели многие, и если кто незнал как он называется в начале войны, то после войны о нем знали все. Должны были быть собраны сведения как о одном танке, так и о другом. Ключевым в принятии версии Малько стало то , что люди рассказывали именно о танке с тремя башнями, а не с одной. Награждают не просто так, без доков ордена и медали не раздают. Наградной лист Малько находится в Подольском архиве, так в музее сказали. А ученики средней школы № 40 имени Максима Богдановича досихпор занимаютс поисковой работой. http://sch40.minsk.edu.by/main.aspx?uid=19570 А по поводу фото, я так понял немцы не сильно горели желанием долеко отходить от проезжей части за парочкой фотографий. Да и не все немци бывшее в Минске фотографировали знаменитый Т-34 http://reibert.info/gallery/v/foto_album/7/?g2_page=3
konsta: Значит в архивах США есть фото всех наших танков с воздуха? Осталось попрасить Барака Обаму чтобы он нам их паказал ...и благодаря союзникам мы наконец то увидим Т-28 тов.Малько...Только бы Барак не заартачился.
полная версия страницы